Keywords: рассказ
Category: Горы Extreme Кольский LiR-ы
| Вступление В Хибинско-Ловозёрских тундрах Кольского полуострова я мечтала побывать давно. Волнующие образы заполярных северных гор, покрытых дремучими таёжными лесами и освещённых незаходящим северным солнцем, занимали моё воображение с первого, ещё водного похода на Кольский в 2005 году. Через каких-то 5 лет моим наивным романтическим фантазиям суждено было осуществиться. Через какой-то год я смогла написать об этом несколько страниц текста. Случайный читатель не найдёт в них рассказа о захватывающих приключениях, хотя совсем без «приключений», конечно, не останется. Также не найдёт он здесь отчёта о пройденных препятствиях и километрах — не в них была цель. Однако, терпеливый читатель найдёт на этих страницах рассказ о встрече Человека с Севером — долгожданной встрече. Задумывая этот рассказ, я хотела как можно живее и подробнее передать, каково это — пробираться сквозь дремучий ельник и идти через светлое берёзовое редколесье, ступать по мягкому мху или топкому болоту, подниматься по бесконечной каменной лестнице к обманчиво-близкому северному небу и прикасаться к остаткам прощлогоднего снега в середине лета... Я надеюсь, что читая этот рассказ неспеша и под соотвестсвующее настроение, любой человек сможет себе это живо представить, или с удовольствием вспомнить пережитое ранее. Часть I. Ловозёры Участники: Владимир Муров, Эрнольд Васильев — отъявленные ЛиРы, опытные путешественники по Ловозёрам (2003, 2005 гг.), беззаботные скалолазы и искусные следопыты; Олег и Катя Муровы, Настя Васильева — друзья ЛиРов, также неравнодушные к красоте Севера мечтатели, доверчивые и терпеливые оптимисты. День 0-1. Москва — Оленегорск — Ловозеры — оз. Светлое — г. Вавнбед. «С разбега — в гору!» Мы готовы к отъезду. Рюкзак Эра набит под завязку, так что его видавшая многие виды тушка уже грозит разойтись по швам. Мой 120-литровый рюкзак-палатка крепко стянут по бокам (от соблазна набить его до отказа), но в целом имеет весьма внушительный размер, что вкупе с непропорционально большим и болтающимся во все стороны верхним клапаном делает его похожим на гигантского слизняка, медленно пожирающего человека со спины. В Москве уже несколько недель стоит образцовая жара (выше 30°C), и каждое движение под тяжелым рюкзаком заставляет обливаться потом. А мы едем на север... Вокзал. Поезд Москва-Мурманск, кажется, наполовину состоит из туристов, в основном водников. Люди с огромными бесформенными мешками, вёслами, железными трубами, ящиками с провизией и прочим снаряжением стремительно перемещаются по платформе и энергично закидывают все перечисленное в вагоны; стайки детей, женщины, старики создают вокруг них многоголосое и пестрое оживление, сквозь которое тихо просачиваются в вагоны небольшие группы людей с аккуратными туго набитыми рюкзаками — туристы горные и пешие. Плацкартный вагон. Наши соседи — три молодых человека и девушка — тоже, как и мы, выходят в Оленегорске, и планируют походить по Хибинам недельку-другую. Мы продемонстрировали им (в процессе доработки) наш флаг и вручили наш вымпел. Больше мы с ними не виделись. В Оленегорске нас встретило семейство Муровых из Пскова, прибывшее туда несколькими часами раньше. Не теряя ни минуты, мы погрузили рюкзаки в микроавтобус — и поехали. Попутно в Оленегорске Катя показала нам Ледовый Дворец, где она была однажды в далеком детстве, когда жила в Мурманске. Будучи самым северным среди нас человеком, Катя , похоже, чувствовала себя в этих краях по-настоящему дома, и когда после очередного перехода мы, обессиленные, падали с рюкзаками на землю, она с неиссякаемой энергией, как родным радовалась то светлому ягелю, то кустам ягоды-вороники, то причудливо изгибающимся карельским берёзкам. Понадобилась снежная буря на высоте около километра, чтобы сияющая улыбка на лице Кати ненадолго сменилась выражением озабоченности... Но пока, мы всё ещё едем к началу маршрута! Дорога довольно долго пряталась в кустах, из-за которых выглядывали только взъерошенные клочья облаков, так что иногда казалось, что мы едем по дну гигантского колодца — настолько ничего вокруг не было видно, только пасмурное небо. Мы уже начали клевать носами, ибо поднялись сегодня неприлично рано, но тут дорога вышла на холмистые просторы, и по обе стороны от неё, ближе к горизонту, показались они — ГОРЫ. То есть, на карте это были скопления горизонталей метров максимум по 600, но нам они явились тёмными громадинами в очертаниях лучистых столпов солнца, пронизывающих плотные слоистые облака. Эти горы-холмы почти целиком поросли густыми ельниками, и только вдалеке у самых рослых из них (высоту я не берусь определить, но точно не более километра) ближе к вершинам виднелись скалы, а местами, мне показалось, и пятна снежников — как празднично-белые броши на тёмном лесном облачении. В Ловозёрах, куда доставил нас водитель микроавтобуса, нас уже встречали... Полчища голодных, жаждущих человечины комаров сразу дали понять, что мы в этих краях не одни. Рассиживаться на краю поселения среди свалки не хотелось, Эр показал рукой на болото: «Туда!» — и мы понеслись... Первые километры давались нелегко: комары брали измором, накомарники душили нас нашим же горячим дыханием, ноги вязли в мягкой болотной топи, а рюкзаки давили на спины всем изобилием двухнедельного запаса продовольствия. Около первого большого камня мы вспомнили, что до сих пор не завтракали, даром что уже полдня на ногах. Снимать накомарники никто (кроме Эра) не захотел, предпочитая засовывать бутерброды под сетку и быстро их проглатывать. Если так дело пойдёт и дальше, нашему коллективу потребуется квалифицированный гастроэнтеролог... Нам бы только подняться выше, к ветру — он сдует всех комаров! Наш путь наверх лежал через речку Сергевань, вдоль которой мы успели вдоволь нагуляться, пока искали подвесной мост. По доброй традиции, мужчины взяли в поход удочки, которые при хождении по лесу (а лес вдоль реки исключительно буреломист) были особенно ценны тем, что цеплялись за каждую ветку, притормаживая движение лидеров и выравнивая тем самым скорость группы. После моста дорога быстро пошла вверх, сплошные елово-сосновые леса сменились светлым редколесьем из карельских берёзок и невысоких (метра по 4) тоненьких сосен, дышать стало свободнее, идти — веселее. Мы наконец подобрали приемлемый для всех темп движения: 15 минут ходьбы и 1-2 минуты отдыха; каждые 30 мин — привал минут на 5-10. Так незаметно, короткими перебежками, мы подошли к самому озеру Светлое, на берегу которого у нас была запланирована ночёвка. Озеро Светлое (Пальго) на северо-востоке Ловозерских тундр располагается в стороне от основных туристских маршрутов, поэтому люди здесь бывают редко. Тем не менее, на берегу мы все же нашли пару обжитых стоянок, на одной из которых даже обнаружились самодельные деревянные санки. Думали взять с собой, но снега в этих горах в середине лета всё же маловато... Расположившись лагерем среди карельских берёзок (которые здесь уже заметно стелились по земле), окунувшись в прозрачные воды и ласковые волны Светлого, а затем наскоро перекусив, мы (Эр, Олег и я) отправились проведать соседнюю гору Вавнбед, благо времени до сна оставалось довольно много. Находясь на высоте всего около 300м, озеро Светлое как будто зажато между двумя горами — Кемесьпахк и Вавнбед — высотой метров по 500-600. Обе горы спускаются к озеру крутыми обрывами — осыпным (Вавнбед) и скальным (Кемесьпахк). Судя по карте, озеро Светлое не является проточным, поэтому можно лишь предположить, что это огромные массы тающего снега ежегодно низвергаются в озеро, подтачивая таким образом горы. Вдоль этого своеобразного скального ущелья, в котором расположено озеро, почти всегда дует крепкий ветер, так что березы по берегам Светлого растут не вверх, а стелются, извиваясь, ближе к земле. В других местах Ловозерских тундр такой стелющийся березняк мы встречали на высоте метров 400. За исключением выходящих к озеру склонов, горы Кемесьпахк и Вавнбед довольно пологи и на карте напоминают гигантские слоеные пироги. Широкими уступами поднимаются они до самых своих вершин, которые и на вершины-то в привычном смысле не похожи — ровные площадки шириной по несколько сотен метров, на которых только по тригопункту можно (формально?) определить наивысшую точку. Взлетев (сил-то в начале похода ещё о-го-го!) на гору Вавнбед по северо-западному склону, мы обнаружили на её вершине (которая, думаю, запросто могла бы послужить посадочной площадкой какому-нибудь вертолету) деревянный тригопункт высотой метров 6 с лестницей до самой верхушки. Соблазн увеличить высоту восхождения еще на три человеческих роста оказался в нас сильнее сомнений в прочности конструкции (неведомой рукой сотворенной и неведомо какими силами поддерживаемой) — и мы с Эром поочередно взобрались на тригопункт с развевающимся флагом ЛиРов в руках. На восток с горы Вавнбед открывается вид на озеро Ловозеро. Простираясь севера на юг на десятки километров, Ловозеро на всем своем протяжении усеяно множеством островов, островков и мысов, так что сверху оно местами напоминает масштабный природный лабиринт. На лодке в таком недолго и заблудиться! На спуске с горы Вавнбед Эр повел нас немного южнее — туда, где под обращённым к озеру обрывом склон начинает выполаживаться, оставаясь при этом достаточно крутым, что видно по сгущению горизонталей на карте. Как выяснилось, такие же сгущения могли ожидать нас и на маршруте, и мы специально прошли здесь, чтобы без рюкзаков, налегке, оценить наши вездеходные возможности. Обобщая этот новый опыт с результатами предыдущих хождений по Ловозерам, Эр заявил, что теперь всякий участок местности, на котором горизонтали не сливаются в сплошную коричневую полосу, мы будем считать условно проходимым. День 2. оз. Светлое — р. Светлая — г. Куйвчорр — оз. Сейдозеро. «Первые испытания» Ночь на озере Светлом выдалась беспокойной. И без того крепкий ветер с вечера ещё больше усилился и погнал по не темнеющему полярному небу дождевые тучи. Всю ночь в мире снаружи палатки происходило движение: дождь то возмущенно швырял в тент тяжелые капли, то ласково шелестел по нему моросью, то переставал совсем, и тогда слышно было, как шумит ветер, волнуя, совсем близко к нам, озеро и порывами пригибая всё ниже к земле беззащитные берёзки. Все это, впрочем, нисколько не помешало нам выспаться, а к утру небо снова разъяснилось, и ветер чуть поутих, то есть стал дуть в уже привычную нам вчерашнюю силу. Завтракали мы не спеша, наблюдая, как сверкают, играют в лучах солнца беспокойные волны озера Светлое. Вот уж действительно говорящее название! Сегодня нам предстоял довольно сложный переход: мы намеревались обойти озеро Светлое по западному берегу, траверсируя склон г.Кемесьпахк, перейти реку Светлую и через г.Куйвчорр спуститься к озеру Сейдозеро. Этот неблизкий путь мы начали довольно решительно с того, что полезли в гору. Нет, мы не собирались покорять возвышающуюся над озером метров на 300 «вершину» Кемесьпахк. Просто у подножия горы в большом количестве скопились крупные каменные глыбы — обломки скалы, затрудняющие обход озера, и неведомая сила влекла нас, заставляя обходить эти преграды поверху. Используя все четыре конечности, мы то карабкались по крупным, с человека и выше, валунам, то, оказавшись на краю одного из них, пытались сползти вниз, руками и ногами упираясь в камни. Для Кати и Олега это было первое знакомство с горами, для остальных — воспоминание о чем-то уже порядком забытом, так что когда коварный осыпной склон г.Кемесьпахк сменился более привычной болотисто-лесной чащей в долине реки Светлая, мы все дружно вздохнули с облегчением и заметно повеселели. Перейдя по камням реку Светлая, мы и не заметили, как взлетели на крутой склон небольшой (490м) горки Кувторда. Взлетели — и тут же упали на мягкие мхи и тёплые камни, разнежившись в лучах полуденного солнца. Ветер здесь сдувал почти всех комаров, так что отдохнув, можно было насладиться открывшимися видами. А посмотреть было на что! Чуть правее от нас, внизу среди двух гор, поблескивало озеро Светлое. Жаль было покидать его уютный и уединённый берег! За озером справа из-за горы выглядывали белые строения поселка Ловозеры — отправной точки нашего маршрута, оставшейся теперь, как казалось, далеко позади и внизу. Ещё правее, за длинной и пологой, как спина большого животного, горой Вавнбед, виднелось Ловозеро с его многочисленными островами и островками. Слева от озера Светлое, вдоль одноименной реки на запад тянулась цепочка небольших (по 700—800м) вершинок, плавно переходящих одна в другую. Они были преимущественно серые, усыпанные камнями, и только внизу по склонам их теснились ели, как языки пены от только что схлынувшей темно-зелёной морской волны, да наверху разнообразные мхи подкрашивали их неброскими оттенками зелёного. На ярко-голубом небе уже начали собираться дневные кучевые облачка — обычное явление летом при хорошей погоде, и по спинам гор проплывали их причудливые тени, похожие то на дракона, то на гигантский гриб, то на осьминога. Еще левее реки Светлая, на юго-западе, широкой дугой на фоне неба очерчивалась гора Куйвчорр. От нас её отделяла небольшая ложбинка с ручейком, у которого мы надеялись пообедать перед броском через эту гору к Сейдозеру. Лежать на солнцепёке скинув тяжелый рюкзак и мокрые ботинки было приятно, но перспектива обеда манила ещё больше — и мы, приняв на плечи привычный груз, побрели к воде. Вскоре впереди мы увидели ручей, точнее — тянущуюся вдоль него полоску снежника. Нарядно и празднично смотрелся этот островок сверкающей белизны среди серых камней. Сам ручей тёк в небольшом живописном ущелье, сложенном из слоёв какой-то серой породы. Снежник при ближайшем рассмотрении тоже оказался довольно сер, что впрочем ничуть не умалило наших восторгов от встречи с ним. Отдохнув немного после обеда, в 6 часов вечера мы начали подъём на Куйвчорр. На этой высоте (около 500м) уже не было никакой растительности — только камни до самого горизонта. Подъём происходил мучительно медленно. Сначала перед собой можно было видеть только узкую полоску камней и небо над ней — никакого представления о том, как далеко от нас находится вершина. На очередной ступеньке мы сделали привал, чтобы ещё раз насладиться видами озера Светлого, Ловозера и всего пройденного пути. Больше эту часть Ловозерских тундр в этот поход мы не увидим. Где-то с 700м склон окончательно выположился, превратившись в бесконечную каменную пустыню, прозванную кем-то из Муровых «ад землепашца» — за схожесть хаотического нагромождения камней с работой какого-то безумного великана, гигантским плугом вспахавшего каменное поле. Здесь только спутниковый навигатор помогал нам определить на горизонте точку, где должна находиться вершина этой горы-пашни. А мы медленно, но неуклонно поднимались всё выше, с огромными усилиями отвоевывая у горы каждые 10 метров высоты. Низкие облака нависли над нами совсем близко — кажется, их уже можно было потрогать, если вытянуть руку. К вечеру облака приобрели густой стальной цвет, контрастирующий с ослепительно-белым там, где их подсвечивало низкое солнце, и казались совсем осязаемыми. Только к 9 часам вечера мы дошли до тригопункта, обозначающего вершину Куйвчорра (786м). И только пройдя ещё чуть вперёд, на юг, мы смогли увидеть цель нашего сегодняшнего пути — озеро Сейдозеро. Расположенное у восточного края Ловозерских тундр, Сейдозеро почти со всех сторон (кроме восточной) окружено пологими вершинами по 700-800м. Их серые каменистые склоны, кое-где прикрытые мхами, в мягких розовых лучах заходящего солнца казались как будто плюшевыми. С юга и запада склоны гор прорезают многочисленные ущелья со стекающими к озеру ручьями. Спускаясь к Сейдозеру, мы наблюдали, как медленно уходящее за горизонт солнце напоследок подсвечивает эти ущелья одно за другим. На востоке Сейдозеро соединено с Ловозером ручьём со звучным названием Сейдъяврйок, и при взгляде на карту в этом месте кажется, что это Ловозеро вторглось в Ловозерские горы до самой их середины. Вопреки нашим надеждам, мобильной связи на вершине Куйвчорр не оказалось, и мы поспешили вниз, к Сейдозеру. Мы рассчитывали, не пускаясь в долгие обходы, спуститься к озеру по ущелью к западу от г.Кэулнюн, где горизонтали на карте следовали одна за другой волнующе кучно. Впрочем, почти от самой вершины Куйвчорра мы напали на дорогу, не обозначенную ни на одной карте(?), однако идущую в нужном нам направлении. Только бы не привела к какому-нибудь красивому обрыву! Доверившись дороге, мы начали спуск вдоль ущелья. Утомительный дневной переход давал о себе знать, и даже на прямом безлесном участке мы двигались очень медленно. Кое-как переставляя ноги под тяжелыми (2й день похода!) рюкзаками, каждый из нас рисовал на послушном холсте своего воображения идиллическую картину полянки с соснами и песчаного берега с ласковыми волнами — предполагаемого места нашей ночёвки и неизменной цели всех скитаний ЛиРов... Спуск с Куйвчорра до границы леса занял около 1.5 часов. Лес обступил нас как-то сразу. Высокие разлапистые ели, теснясь, сбегали вниз по крутому склону. Кое-где меж елями виднелись каменные валуны, покрытые, как и всё здесь, мягким зелёным мхом. От в изобилии стекающей по ущелью воды в лесу было сыро, и замиравший на несколько секунд человек покрывался толстым слоем пищащих, тыкающихся в него хоботками, алчущих тёплой крови комаров. К счастью, эти твари здесь были не особо свирепы и не прокусывали даже лёгкие брюки. Тем временем, дорога вела нас всё ниже, крутой склон с дремучим ельником сменился пологим участком с более просторным елово-сосновым «карельским» лесом — и вот мы уже на берегу Сейдозера! Дорога привела нас к обжитой стоянке почти у самой воды. Песчаного берега не было, но нечто похожее на сосновую полянку имелось, что нас на тот момент вполне устраивало. Обжитость стоянки состояла в основном в большом количестве мусора, что поразительно контрастировало с первозданной чистотой берегов озера Светлого. А ведь спустившись к Сейдозеру, мы вошли в заповедник, о чем нам уже поведала всё запрещающая табличка на одной из сосен... День 3. ущ. Куклухтнюнуай — ущ. Сейдуай «Вокруг Сейдозера» Следующее утро стало для нас настоящим подарком природы. Сейдозеро как будто вознаграждало нас за упорное стремление к нему. Прежде всего, над озером не было привычной «шапки» из плотных дождевых облаков и тумана, так знакомой ЛиРам по прошлым путешествиям по Ловозерам. Вместо неё на ярко-голубом небе были вывешены идиллические кучевые облачка, получившие от метеорологов название «облаков хорошей погоды», так как формируются они в солнечный день над хорошо прогретыми участками земной поверхности. Дувший вдоль озера крепкий «парусный» ветер позволял ожидать в этой погоде каких угодно перемен, однако сейчас ветер только слегка дразнил Сейдозеро, купая в его мелких и частых волнах солнечные искры и заставляя нас жмуриться от их блеска и удовольствия. С противоположного берега, с отвесно возвышающейся над водой скалы, на нас смотрел легендарный великан Куйва. По скале то и дело пробегали тени облаков, отчего Куйва, казалось, весело пританцовывал, вопреки своей репутации сурового и грозного духа. Налюбовавшись Сейдозером, мы стали собираться. На сегодня был задуман несложный переход: вокруг озера до ручья Сейдуай на противоположном, от места нашего ночлега, берегу. Всего около 11 км — и ни сотни метров вверх! Изюминкой маршрута, аккурат в его середине, должен был стать переход через ручей, соединяющий Сейдозеро с его «старшим братом» — Ловозером. Есть ли через этот ручей мост, и в каком он состоянии, никто из нас точно не знал. Так, в приятной неизвестности, мы двинулись по узкой тропке вдоль берега озера. Идти по ней оказалось не так приятно, как мы ожидали. День был жаркий, а тесно обступившие тропу ели заслоняли нас от гулявшего над озером ветра, и мы продвигались вперед довольно медленно, обливаясь потом под тяжёлыми рюкзаками и в душных накомарниках, преодолевая сопротивление цепких еловых лап и выдерживая атаки комариных орд, кои здесь были особенно свирепы. Иногда тропа выходила на узкую полоску песка у самой воды, «пляж», где мы минут на 5-10 впадали в состояние расслабленного блаженства в положении лёжа. На некоторых из таких пляжей были таблички «Место для палатки» и виднелись следы присутствия людей. Но, в отличие от места нашего ночлега, следы эти большей частью были собраны в непрозрачные мусорные пакеты, которые, судя по окружающей чистоте, своевременно утилизировались. С таким заповедником мы уже готовы были примириться... Тем временем, мы приближались к предполагаемому месту перехода ручья. Внезапно лес остался позади, и мы вышли на небольшую поляну с бревенчатым домиком посередине. «Избушка, избушка...» - вспомнилось начало известной сказочной присказки. У избушки нас встретил охотничье-туристского вида мужик, представившийся егерем. «Кто такие, откуда, куда и ЗАЧЕМ идёте?» - осведомился он. От егеря мы узнали, что кроме нас в заповеднике находятся еще 19 праздных гуляк, а также то, что сам егерь в обычной жизни работает психиатром, а на Сейдозере проводит лето. Еще мы получили довольно странный, из уст психиатра, совет: поменьше страдать ерундой вроде прогулок по горам и больше времени проводить дома у телевизора. Сказано это было таким спокойным и серьезным тоном, каким психиатры, как мы позже решили, имеют обыкновение шутить. Уточнять суть сказанного мы не стали: и так уже замешкались, продираясь сквозь ёлки, а нужно было ещё придумать, как форсировать Сейдъявр-ручей. От егерской поляны началась довольно широкая, но хорошо «разъезженная» каким-то четырёхколёсным чудовищем дорога. На карте где-то через километр вправо от неё уходила тропа, ведущая к мосту через ручей в обход заболоченного берега Сейдозера. Через несколько сотен метров хода нашим ЛиРам почудилось, что тропа начинается именно здесь, в теснящемся вдоль дороги кустарнике. Или, более вероятно, что мы уже пропустили тропу, и теперь нам необходимо вернуться к ней наикратчайшим путём. Разумеется, наикратчайший путь проходил не по дороге... Вдохнув поглубже, мы ломанулись эти в кусты, а выдохнув, обнаружили себя уже в болоте. Видимо, всё-таки поспешили свернуть. Ошибки нужно уметь признавать, но не разворачиваться же из-за них обратно! И мы бросили вызов болоту. Под ногами трещал низко стелющийся по мхам кустарничек, ноги путались в нём и по щиколотку погружались в мягкую топь, набравшие воды ботинки превратились в гимнастические гири, а мы мчались так, словно с разбитой лесной дороги свернули на асфальтированное шоссе. Уж очень задерживаться в этом месте не хотелось... Под ярким солнцем мхи пестрели чем-то красным, желтым — видимо, что-то цвело, или уже увядало — но разглядывать не было сил, да и комары принялись за нас с новой силой... Но вот перед нами — вода. В отличие от воды в болоте, её не покрывали сплошняком мхи и кусты, что давало нам право надеяться, что мы таки вышли к месту впадения ручья в Сейдозеро. Как же мы успели по нему соскучиться за какой-то час! До противоположного берега было несколько сотен метров. Глубина — неопределенная. Оценив обстановку, Катя выразила сомнения относительно целесообразности брода именно в этом месте. После короткого замешательства, ЛиРы дружно рассмеялись: оказывается, бродить нужно было всего лишь до узкой полоски суши метрах в 10 от нас, которую мы с Катей ошибочно приняли за островок. Признаться, я тоже приготовилась к длительным прогулкам по воде... Брод сдался нам без сопротивления. В самом глубоком месте, взрослому человеку вода была чуть ниже «начала спины». Течение было ощутимым, но всё же не очень сильным. Только перед самым выходом из воды Эрик, шедший впереди всех, вдруг оказался по шею в воде вместе с рюкзаком, разоблачив для нас, идущих следом, коварную неровность дна. После брода очень неплохо обсушиться и пообедать. Узкая полоска земли, на которой мы оказались, как нельзя лучше подходила для этих целей. При наличии газа, дрова были не нужны, а не ослабевавший с утра ветер прекрасно высушивал одежду и сдувал всех комаров. Обед, кажется, вернул к жизни всех, кроме меня. Прикинув, что время уже вечернее, а у нас ещё примерно полпути впереди, народ ускорился так, что я только успевала отсчитывать однообразный такт движения: «камень — кочка — ветка в лоб, камень — кочка — ветка в нос», и так далее. Этот берег Сейдозера был более крутой и каменистый, так что наше продвижение более всего напоминало мне бег с препятствиями. Но мы по-прежнему шли по маркированной тропе заповедника, а на одной из полян по ходу встретились сразу со всеми 19-ю «соседями», о которых говорил нам егерь. Народ отдыхал... Кто такие и откуда были — не помню, ибо сама уже была очень не прочь отдохнуть. Кстати, об отдыхе. После брода песчаные «пляжи Сейдозера» сменились галечными. Присаживаясь (ложиться уже остерегались) на тёплые, прогретые за день камни, мы любовались видами тех мест, где мы были сегодня утром. Пологие, но отвесно возвышающиеся над водой холмы. Высота над водой — метров 400. Внизу — тёмно-зелёная «шерстка» леса, над ней — гладкий «плюш» мхов и редкие пятна снежников. Низкое солнце золотило покатые спины холмов и нависающие над ними отдельные тучи, за день успевшие стать свинцовыми. Вот и перемены погод начали проявляться. Если завтра дождь, так хоть бы не с утра... На место ночёвки у ручья Сейдуай мы пришли в районе полуночи. Поплескаться в холодной и прозрачной воде, умыться, остудить ноги от жара ходового дня — что может быть лучше? Только последующий ужин и сон. Спокойной ночи, Сейдуай. Завтра мы ещё не раз встретимся с тобой по пути наверх, а сейчас — спокойной ночи. День 4. оз. Сейдозеро — г. Маннепахк «Высадка на Марсе» Следующее утро также выдалось солнечным: Сейдозеро, похоже, решило не изменять своему гостеприимству. Но небо всё же не было ясным: осторожные тучи-разведчики ходили по нему, пока ещё довольно убедительно прикрываясь легкомысленной белизной и кучерявостью облаков хорошей погоды. Впрочем, вскоре после выхода на маршрут небо совсем скрылось от нас. Дремучие ели, от цепких лап которых мы уворачивались весь предыдущий день, снова окружили нас со всех сторон. Тропа быстро исчезла, нырнув куда-то вниз к ручью. Кто хоть раз пробирался по лесу вдоль воды, знает, как это бывает непросто. Цепкие кустарники, подмытые водой и поваленные деревья, многочисленные притоки, меандры, болотистые затоны и старицы — вот далеко не полный список тех сюрпризов, которыми «награждает» путника близость реки или ручья. А наш Сейдуай, к тому же, стекал с горы, что прибавляло к перечисленному крутой обрывистый берег и каменные валуны, щедро разбросанные вдоль русла. «Лучше без всякой тропы, но подальше от ручья, поверху» — решили мы — и вступили в несколькичасовое противостояние ёлкам... В принципе, всё было как вчера, только теперь мы шли вверх, а в отсутствие тропы ёлки начали открытое наступление, загораживая нам путь мощными колючими лапами, сдирая накомарники и периодически, для разнообразия, бросая под ноги какую-нибудь валежину. Конца этому не было видно... Собственно, не было видно вообще ничего, кроме ближайшей ели прямо перед носом. Комары, воспользовавшись нашей черепашьей скоростью передвижения, слетелись на пир, поэтому, несмотря на жару, куртки снимать никому не хотелось. Нетрудно представить наше облегчение, когда после нескольких часов подъёма еловый лес сменился, наконец, берёзовым криволесьем. Как в светлый дворец из тёмных и душных подземелий, попали мы в окружение карельских берёз, так приглянувшихся нам ещё в первый день на озере Светлом. Комары здесь стали чуть робче и восприимчивее к репелленту. Можно было наконец передохнуть, снять куртки и выжать одежду, наглядно демонстрирующую, что этот непростой участок пути мы преодолевали вплавь на спине. Эрик раскинул карты. Оказалось, что за всё время мы прошли всего лишь несколько километров... Но ничего, дальше пойдём бодрее! В этом берёзовом лесу деревья не такие высокие и растут не так плотно, как в еловом; свежий ветер проносится меж ними, принося долгожданную прохладу. Наше мрачное «еловое» настроение сменяется на радостное и светлое, как бело-серебристые стволы и ярко-зелёная листва карельских берёзок. Скоро и этот приветливый лес остался внизу, уступив место мхам и низко стелющимся кустарничкам ягод черники и вороники. Последняя, кстати, уже созрела, что для нас послужило дополнительным сигналом: здесь делаем привал на обед! На дне ущелья, скрытый от глаз буйно разросшимися кустарниками, угадывался ручей — вот и вода. За время обеда не удаётся как следует восстановить силы. А Олег, например, от избытка сил построил каменную башню — сейд, пока более взрослые тела были безжизненно распластаны по обеденной поляне. Но долго предаваться послеобеденной неге некогда. Мы бросили прощальный взгляд на Сейдозеро, стальная гладь которого светлела уже далеко внизу, среди угрюмых еловых лесов, из которых мы сами только недавно выбрались. Мрачные оттенки пейзажу придавали облака, которые теперь приобрели отчетливый серо-стальной цвет, заполнили всё небо и грозили вот-вот пролиться дождём. После обеда подъём вдоль Сейдуая быстро увёл нас с мягких тундровых мхов на шаткие камни, которые, независимо от их размера и видимой устойчивости, так и норовили выскользнуть из-под ног. Ущелье стало постепенно сужаться, его крутые склоны подступали к нам ближе с обеих сторон. Выбирать путь становилось сложнее, приходилось делать разведку. Накопившаяся усталость давала о себе знать, и несколько раз мне и Мурову-старшему не удалось сохранить равновесие на чересчур подвижных камнях. Но вот мы добрались до снежника, питающего Сейдуай. Ущелье стало совсем тесным, и мы шли уже практически по руслу ручья, который теперь сочился в основном внизу под камнями. Сверху тоже полилась вода, поначалу — в виде отдельных крупных капель. Выйти бы на более пологое место, пока камни окончательно не намокли... Мы попробовали на ощупь ловозёрский «снег в июле». Твёрдый, как лёд; грязный, как снег на обочине автомагистрали. Только грязь эта самая натуральная — те же камни, по которым идём мы, только сточенные в пыль. Наконец, мы выбрались из ущелья и попрощались с Сейдуаем. Дальше подъём шёл уступами, каждый из которых представлял собой «ступень» горы — небольшой взлёт и относительно ровную площадку. Здесь, в самом начале «лестницы», среди серых камней мы снова встретили растительную жизнь. Сочно-зелёные травы и мхи, светлые пятна ягеля, какие-то цветы... в следующий раз такое разнообразие флоры мы увидим только через пару дней. В траве и мхах повсюду виднелись ниточки ручейков и блюдца луж: то ли дождевая вода, то ли остатки сошедшего снега. Неподалёку мы заметили каменного ящера, сложенного из валунов правильной геометрической формы. — Страж горы Маннепахк? Подъём по горной лестнице проходил медленно. Каждая ступень — это хаос камней вокруг, невысокая стенка впереди и хмурое небо над ней. Сколько ещё таких ступеней вверху — не известно. Эр постоянно подбадривал нас предположениями о том, что очередная ступень «Ну наверняка предпоследняя!», а также рассказами о горном озере на вершине Маннепахка, где мы должны найти долгожданный отдых. То, что мы увидели наверху, озером назвать можно было весьма условно. Широкая плоская чаша, или пиала, из песка и гальки. Две капли воды на дне пиалы — всё, что осталось от обозначенного на карте озера. Серая пелена облаков над песчано-каменной пустыней... Пейзаж неземной красоты. Для самоуспокоения мы с Эриком дошли до топографической «вершины» Маннепахка (975м) и попытались обозреть окрестности. Одновременно с нами на вершину вползла тёмно-серая туча и рваным, с клочьями, краем нависла над самыми нашими головами. В просветах этой тучи нам удалось разглядеть — то ли на западе, то ли на юго-западе — сравнительно крупное озеро, как мы решили — Умбозеро, за которым начинаются Хибины... На северо-востоке, откуда мы пришли, где-то над Сейдозером клубились кучевые облака. И облака, и озеро вдали освещались солнцем, создававшем контрастную картину из серых, стальных и белых красок. На таком фоне, место нашего будущего ночлега выглядело ещё более невзрачным. Но выбирать не приходилось, и мы стали спускаться на дно пиалы, где меж двух серых капель обустраивался наш лагерь и двигались маленькие фигурки людей. Издали это зрелище вызывало в воображении картины высадки гуманоидов на Марсе. Песок в «пиале» Маннепахка оказался вязким, так что передвигаться можно было только по камням. Постановка палатки осложнилась наличием ветра, который здесь пытался схватить и унести всё, что попадалось ему на пути. Исключение составляли, разве что, камни, из которых Эр соорудил защитную стенку для кухни. Зато благодаря ветру здесь не было комаров, и можно было быстро просушить одежду, надёжно её закрепив. После ужина никто не захотел вылезать из палаток, и было решено завтра встать и выйти пораньше, дабы наверстать сокращённый сегодня участок пути (сначала ночёвка планировалась у другого горного озера к северо-западу от Маннепахка). День 5. г. Маннепахк — г. Ангвундасчорр «О важности странных знамений» Утром снаружи палатки нас встретило Ничто. Или Нечто — белое, кроме которого вокруг не существовало ничего. Озера, которое ещё вечером находилось в нескольких шагах от лагеря, теперь не было. Вообще в 4-5 метрах от палатки ничего нельзя было различить, кроме бело-серой пелены то ли тумана, то ли большого облака. Что бы это ни было, оно казалось неподвижным и уходить явно не собиралось. Вот незадача... После завтрака все разбрелись по палаткам: выход на маршрут явно откладывался на неопределённое время. Я же придумала себе более интересное занятие — заблудилась. Отошла от палатки «за камушек»... Оказалось, что в тумане, при полном отсутствии ориентиров, привычные чувства направления и расстояния не работают. Пройдя десяток шагов в верном, как мне казалось, направлении, я не нашла никаких признаков лагеря и нашей ярко-жёлтой палатки, которую, как я думала раньше, всегда можно заметить издалека. Вернувшись, как я полагала, обратно, отсчитала десяток шагов в другом направлении — с тем же результатом. Пробовала кричать — нет ответа. Вот глупость! Стою, быть может, в нескольких десятках шагов от лагеря — и не могу до него ни дойти, ни докричаться. Ладно, сама заблудилась — сама и найдусь. Лагерь стоит у одной из «капель» озера, на самом низком участке окрестностей. Иду вниз... Вот и озеро. Обхожу его кругом — никаких следов присутствия людей. У второго озера — благо, оно совсем рядом с первым — обнаруживаются следы утренней каши, а затем и следы кошевра и... Ура! Палатка! Блуждала я минут 20-30. Интересно, насколько удалилась от лагеря? Вот бы посмотреть трек — посмеяться! От Муровых узнаю, что Эр ушёл на поиски меня. С GPS'ом — значит, без труда вернётся, когда надоест искать. В палатке за сном, ремонтом одежды и гаданием на топографических картах, мы провели время до обеда, пока вновь поднявшийся ветер не разогнал, наконец, «белое безмолвие». При ярком солнце наша «марсианская пустыня» выглядела не так мрачно, как накануне, но задерживаться в этом мёртвом царстве всё равно не хотелось. Выйдя на маршрут в 16 часов, мы точно не знали, где будет наш следующий бивак. Очень хотелось устроить его в зелёной зоне уже по ту сторону перевала Геологов, но путь это был не близкий. Попробуем преодолеть его до утра, если погода позволит... А погода с утра заметно улучшилась. Свежий ветер разгонял (как нам казалось) последние белые «барашки» облаков, ласковое солнце жмурилось на низком северном небе... Его мягкий вечерний свет сглаживал очертания камней и придавал их серому цвету особый тёплый оттенок. Вдруг среди камней мы заметили движение: заяц! Что он делает здесь, на высоте 800м, среди камней? Спросить об этом самого зайца, который сильно спешил по своим заячьим делам, мы не успели, поэтому решили, что это заяц-камнеед, способный мощной челюстью перемалывать горы в питательную минеральную пыль. А может быть, среди зайцев тоже есть любители гор типа нас?.. Идти по камням под рюкзаками было непросто. Камни по-прежнему разбегались из-под ног, и с уверенностью ступить нельзя было ни на один из них. Но мы были рады самой возможности идти. Я для устойчивости использовала треккинговые палки — третью и четвёртую «ноги», к которым привыкла ещё в прошлом году на Кавказе. Народ же посматривал на меня скептически и предпочитал, где возможно, опираться на руки. Через пару километров справа по ходу стали показываться глубокие ущелья, размытые впадающими в Сейдозеро ручьями. В верховье одного из таких ручьёв, на красивой террасе, как будто гигантской рукой сложенной из ровных пластов и булыжников какой-то горной породы, мы и устроили ужин, справедливо предположив, что до следующей воды идти придётся долго. Вид этих террас напомнил нам сооружения древних греков, посему трапеза получила название «ужин в греческом стиле». Отсюда мы ещё раз взглянули на Сейдозеро, на этот раз окончательно с ним попрощавшись. До новой встречи! После ужина начался подъём на восточный склон вершины Сенгисчорр (1113м), который мы траверсировали в направлении на северо-запад. Подъём осуществлялся такими же ступенями, как на Маннепахке, и потребовал от всех участников заметных усилий: набор высоты происходил довольно резко. Во время очередного привала мы заметили на камнях внизу яркое пятно: какие-то странные люди разворачивали там палатку. Что побудило их заночевать в таком месте, ещё менее уютном, чем марсоподобный Маннепахк? Видят ли они то, чего пока не видим мы? Где — на небе? Вечер был на редкость спокоен. Бушевавшие с обеда ветра стихли. По видимой нам части неба с северо-запада тянулись розовые «языки» слоистых облаков, подсвеченные заходящим солнцем. Такие облака и впрямь принято считать признаками перемены погоды, но насколько скорой? До ближайшей зелёной лужайки было ещё километров 10 пути по склонам трёх вершин — Сенгисчорр, Ангвундасчорр (1120м) и Кедыкварпахк (1118м) — и через перевал Геологов (около 1000м). Однако, вторая ночёвка на камнях настолько не отвечала нашим желаниям и настроениям, что мы без особых обсуждений решили идти, пока есть возможность. Вскоре начал накрапывать дождь. Следом за ним, уже на склоне Сенгисчорра, нас настиг шторм. Мы даже не успели заметить, как и без того тёмное ночное небо покрылось чёрными рваными тучами и без долгих приготовлений обрушилось на нас стеной дождя. Шквалистый ветер швырял этот дождь в наши лица, заставляя нас морщиться как от уколов десятков игл. Кажется, там был ещё и град... Ветер достигал такой силы, что несмотря на все попытки удержаться на ногах и продолжать идти, мы поминутно припадали к камням от его порывов. Несколько раз по горам проносились раскаты грома, но молний не было видно. С большим трудом обогнув Сенгисчорр, мы стали думать, что делать дальше. Продолжать идти или искать укрытие? И где искать? Мы находились на каменистом склоне между вершинами Сенгисчорр и Ангвундасчорр, на высоте около 950м. Справа километрах в 1.5 от нас начиналось глубокое ущелье впадающего в Сейдозеро ручья Чинглусуай. Слева — тоже обрыв, метров 200, и озеро Сенгисъявр внизу. Дальнейший путь к перевалу ведёт наверх, и с западной стороны, откуда дует ветер, не предвидится никаких существенных укрытий, а за одиноким валуном от такой бури не спрячешься. По рассказам Эрика, добежавшего до обрыва у Сенгисъявра, озеро более всего напоминало кипящий адский котёл с клубящимися над ним облаками пара, только пар был чёрным, а котёл — холодным. И действительно, дуло из этой «адской кухни», как из сопла стартующей в космос ракеты. Судя по всему, укрыться от стихии не получится — нужно идти, но куда? Сделав пару разведывательных кругов, Владимир и Эр обнаружили дорогу. Дорогу! Проложенная геологами в пору активного освоения Хибинско-Ловозёрских недр, ныне заброшенная, но ещё вполне различимая, эта дорога могла идти только через перевал. Несмотря на почти полную темноту и не прекращающиеся дождь и шквалистый ветер, по дороге можно было идти. Лишь бы не накрыло туманом, как на Маннепахке! А туман не заставил себя ждать. Мы успели пройти по дороге не более километра, преодолевая встречный ветер и непрерывно летящие в лицо «иглы» дождя, когда нас снова окружило белое Ничто. Вот уж действительно, пришли напасти, так все сразу. Идти при полном отсутствии видимости стало совершенно невозможно. К счастью, вскоре на дороге нам попалась довольно ровная площадка со следами от палаток. Видимо, такие непогоды нередко настигают здесь путников врасплох. Или путники здесь особенно беспечны... Вряд ли кто-либо из нас когда-нибудь раньше наблюдал такую скорость, чёткость и слаженность действий людей, каковую проявили мы в эту ночь при установке палатки. Несмотря на то, что любую вещь на таком ветру приходилось крепко-накрепко держать всеми доступными руками, мы в считанные минуты развернули тент и завалили его по периметру увесистыми булыжниками. Я уже собиралась нырнуть в спасительное укрытие, как Эр прокричал, что хочет вытащить из-под палатки какой-то «камушек». Пока я набирала в лёгкие воздух, чтобы напомнить, что на фоне прочих обстоятельств лишний камушек мы едва ли заметим, Эр выкатил из-под тента здоровенный булыжник. Похоже, ветер успел существенно подвинуть палатку в процессе установки... Изнутри палатка напоминала мне жилище паука. Ещё на Сенгисчорре ветер сорвал с рюкзака Эра накидку, поэтому сам Эр теперь пытался кутаться в мокрый спальник, а на всех возможных оттяжках и зацепках внутри палатки были развешаны мокрые вещи. Вся эта «паутина» непрерывно двигалась: наваливалась на нас, отступала, наваливалась с другой стороны; пространство внутри палатки, представлявшее на тот момент всю нашу Вселенную, то схлопывалось почти до двумерного состояния, то опять расширялось, повинуясь порывам ветра, который, похоже, признал в этом крохотном куске нейлона новую яркую игрушку. Интересно, как мы разместим здесь троих Муровых, если их лёгкая палатка не выдержит напор стихии? Зажевав пережитое орехами, мы с Эриком пожелали друг другу спокойной ночи и... уснули до утра. День 6. г. Ангвундасчорр — пер. Геологов — ущ. Шомийок «Когда идешь через ад, не останавливайся» Утром мы увидели желанное солнце. Вчерашний туман рассеялся, по небу снова рассыпались белые кудряшки облаков — погода была бы приятной, если бы не ветер, который с ночи ничуть не ослаб. Однако Эрику, кажется, даже ветер был в радость. До всеобщего подъёма он успел сбегать на самую вершину Ангвундасчорра и сфотографировать оттуда наш лагерь, попутно подсушив на себе насквозь мокрую одежду. У меня же одна мысль о том, чтобы покинуть тёплый уютный спальник, вызывала неприятную дрожь. Но задерживаться в нём тоже было нельзя: погода могла снова ухудшиться, а ветер уже успел проделать несколько дыр в тенте нашей палатки там, где он был прижат к земле камнями. У Муровых же палатка вообще не имела штормовых «юбок», так что ветер и дождь уже наверняка основательно подмочили её снизу. Собрались мы почти так же быстро, как вставали вчера на ночлег. На таком ветру согреться можно было только движением — и мы пошли, «вперёд и вверх». Муровы сразу взяли такой темп, что до конца дневного перехода мы видели перед собой только три чёрточки: две побольше и одну, между ними, поменьше — так Владимир и Катя держали Олега, чтобы его не унесло ветром. Как потом выяснилось, при одном из порывов Олег и сам удержал Катю от полёта. Ветер был действительно зол. Поднимаясь к перевалу, мы преодолевали сразу две природные силы — тяжести и сопротивления ветра, при порывах которого мы каждый раз делали несколько невольных шагов вправо, а при «фоновом» режиме могли практически лечь на воздушный поток всем телом (неотъемлемой частью которого, к слову, являлся рюкзак кило на 20-30). Очень скоро ветер пригнал тучу, из которой в лица нам полетели снег с градом, ещё более колючие, чем вчерашний дождь. «Когда идешь через ад, не останавливайся» — эта фраза, может быть, слишком громкая для сложившейся ситуации, тем не менее отражает самую её суть. Так, следуя по найденной вчера дороге, не поднимая голов и полностью забыв о существовании пространства и времени, мы обогнули Ангвундасчорр с востока, гору с ещё более чудовищным названием Кедыкварпахк (1118м) с запада и вышли, наконец, к перевалу Геологов. И здесь мы остановились, чтобы осмотреть открывшиеся пейзажи. Ограниченный с запада и востока глубокими цирками, перевал был похож на гигантский трамплин, уходящий вверх к хмурому небу и исчезающий в серых клочьях облаков. Посередине «трамплина» тянулась светлая полоска дороги. Что за чудо-машины ездили по ней раньше?.. Слева из-под приподнявшейся снежно-облачной завесы показалось Умбозеро. Вид его в окружавшей нас обстановке беспросветной серости был необычен: и озеро, и его покрытые светлым ягелем берега, казалось, были освещены ярким солнцем! Был ли тому причиной оптический обман — особый цвет ягеля, выделяющий его на фоне камней и остальной, более тёмной растительности, сильное волнение или снежная «позёмка» на поверхности озера — или действительно в этой снежной хмари имелся просвет? А может быть, вся эта погодная «каша» варилась исключительно над горами, где мы имели неосторожность в это время оказаться? Решения этого «ребуса в картинках» мы не нашли — и побежали догонять Муровых, которых никакие виды и загадки природы сейчас, кажется, не интересовали. Внезапно от исчезающих за снежной пеленой фигурок Муровых отделилось нечто, больше всего похожее на свёрнутый в трубу спальный коврик, и в два прыжка исчезло в зеве Восточного цирка Раслака. Что было тому причиной — умышленный поступок или досадная случайность? Вопросы множились, а на ответов здесь, наверху, ждать не приходилось, поэтому мы побежали — через перевал вниз! На спуске с перевала Геологов дорога начала сильно петлять. Пытаясь догнать Муровых, мы срезали изгибы дороги прямо по осыпи из крупных и довольно острых камней, но куда там! Ветер постепенно стихал, снег прекратился. Когда в ущелье слева от нас показалась первая растительность, Муровы замедлили шаг. Катя крикнула нам, что хочет как можно скорее упасть под каким-нибудь раскидистым деревом — и мы все побежали вниз, прыгая по мхам, ягелям, кустам черники, вороники, вереска, ещё до конца не веря своему счастью оказаться снова в лесу, далеко от холодной каменной пустыни. На дне ущелья, в светлом берёзовом криволесье у ручья Шомийок мы сразу нашли симпатичную полянку для отдыха. На полянке обнаружилось кострище. А вчера были следы от палаток на дороге... Неужели наш «экстренный» вариант прохождения перевала Геологов на самом деле настолько типичен? В принципе, большой горе может быть свойственно создавать вокруг себя всякие погодные аномалии... В первые минуты после спуска мы просто сидели вокруг кострища и... смеялись. Проведя такую психологическую разрядку и чуть отогрев руки, приступили к разведению костра, приготовлению завтрака, обустройству лагеря... Поляна начала принимать обжитой вид. Муровы, видимо, так устали от ветра, что поставили палатку в максимально защищённом от него месте — в яме под кустом. Время от времени все мы с тревогой поглядывали на небо: не принесёт ли ветром с горы непогоду, от которой мы так удачно убежали? Но в долине ручья, в которой мы спрятались, было солнечно, ветер весьма умеренный, а отдельные облака ходили только по её краю. Однако воздух был не жарким: мой термометр-брелок показывал +3°С, и куртки со свитерами никто не снимал. Похоже, случившаяся непогода была следствием прохождения типичного холодного фронта... На семейном совете Муровы решили завершить свою часть путешествия здесь. Шторм на перевале повредил дугу их палатки, лишил одного спального коврика (всё-таки это была случайность) и выявил существенную нехватку тёплых вещей. Как оказалось, утром под Ангвундасчорром почти все имеющиеся тёплые вещи Муровых были отданы во спасение Олега и Кати, в результате чего Владимир совершал переход через перевал Геологов практически в дождевике поверх трусов. Жаль, конечно, расставаться в середине пути, но вовремя закончить отдых — это тоже важно. Исключительную мудрость и такт в этом вопросе проявил Олег, который на вопрос, понравился ли ему поход и пойдёт ли он ещё в горы, ответил: «Да, но следующий раз будет... НЕ СРАЗУ. Может быть, через несколько лет». Из чего я сделала вывод, что поход всё-таки удался. Ну а мы с Эриком собрались продолжить путь по намеченному маршруту через Хибины. И мы таки по ним прошли. И были там и жаркое северное солнце, и белые туманы, и «ходовые ночи», и «большие» горы с «классическими» перевалами (которые проходятся поперёк, а не вдоль, с горы на гору, как в Ловозёрах), и долины тысячи ручьёв, и глубокое каменное ущелье, и горное озеро редкой красоты... Но об этом — в следующий раз! Настя Васильева. Москва, октябрь 2010 — июнь 2011 |