К читателям. Очень прошу Вас снисходительно отнестись к моему первому опыту в этом прозаическом жанре. Эта книга — всего лишь изложение моих воспоминаний и мыслей. Может быть, поэтому, Вы можете заметить их некую раздробленность и недосказанность. Если вы никогда не были в летнем оздоровительном лагере, то прислушайтесь к моему рассказу. Он, может быть, послужит Вам неплохим источником для размышления, а также дидактическим материалом. Вожатым 3-ей смены 1998 года лагеря "Дружба" посвящается. Исповедь вожатого 1 часть.
Вместо предисловия — Ты куда записался, в какой лагерь? — Я хочу в "Колос" поехать. — А я, Толик, пока и вовсе не знаю. Все вроде пишутся в "Зеленое озеро". Я бы поехал, да далековато как-то. — Ну, так, Валер, давай в "Колос" махнем, я, к тому же, уже был в этом лагере; там все нормально. — Я, вобщем, подумаю, но, скорее всего, поеду с тобой. С этого диалога и начались наши летние мытарства по заросшим тропинкам коммунистического наследства — пионерлагерям. Сказано — сделано. И через несколько дней я потащил Толика в 3-ий кабинет записываться на практику в лагерь "Колос". Именно потащил, потому что расшевелить и подписать моего товарища под какое-нибудь дело очень сложно и требует это радикальных мер. Мне лично трудно определить, что Толик подразумевает под своей занятостью и нехваткой времени. В тот день он опять что-то такое придумал, и я был вынужден отправиться один. Прождав в чужой компании 20 минут, я наконец-то очутился у стола с женщиной, отвечающей за распределение нас по оздоровительным лагерям. — Литфак 3-ий курс, Гусев Валерий,— сказал я привычно. — Сейчас, — привычно оборвала она молчание и зашелестела бумагами. — Ага, — говорит — вы в "Зеленом озере" по первому списку. Туда и поедите? — Нет, — говорю, — я раздумал ехать в это озеро и хочу переписаться в "Колос". — Хорошо, я вас вписываю в "Колос". Назвав свой домашний адрес, не преминул я вписать в устанавливающийся список и Толика. Да еще Шевченыч (тоже мой сокурсник) просил вписать себя на мое место в то "Озеро". Сказано — сделано. В разгаре летняя сессия. Экзамены сдаются как-то не важно. Мысль о поездке в лагерь не покидает меня. Всегда я любил и люблю покинуть на время родные пенаты, пожить вдали от семейства. На факультете вывесили объявления — кому куда надо обратиться, чтобы поехать в выбранный лагерь. Заметив их, мы с Толиком наметили поход в ту степь. Затягивать с этим не стали. Через несколько дней мы появились уверенные в себе в кабинете организатора на Советской стрит. - Ребята, дело в том, что вы пролетаете, мест в лагере нет, так как вожатые прошлой смены остаются еще на одну, — примерно это сообщил нам седовласый мужчина. Опущенные и подавленные, не знавшие что делать, мы отправились опять в 3-ий кабинет. - Не волнуйтесь, — ответила та же женщина на наши возмущения, — все кто не поедет в "Колос" поедут все равно, а куда, это вам выбирать. И сует она нам три списка на разные лагери. Толик, конечно, как человек своеобразный, захотел куда-нибудь подальше махнуть (уж не помню, как лагерь называется), но после недолгой обработки согласился на лагерь "Дружба", что по питерской трассе. Нас и вписали в "Дружбу". О прохождении медкомиссии для работы вожатым в лагере можно много сказать — все вы знаете о нашей бюрократской волоките, очередях… Но я остановлюсь на самом неприятном, на удовольствие ниже среднего, как заметил мой знакомый, — на том, как берут анализы на гонококк и глистов. До этого я считал, что полностью ознакомился с советскими медицинскими ухищрениями. Ошибался. Я не имею ничего против, когда женщина в белом халате смотрит на половой орган мужчины, но когда она залезает в член какой-то острой шпилькой, я чувствую себя неловко (это я еще очень мягко выражаюсь). А когда суют в анальное отверстие тампон какой-то, то вообще чувствуешь себя изнасилованным. После трехдневного хождения по мукам мне вручили справку всю избитую штампами "годен". На сердце стало сразу спокойней, телу привычней. 10 июля 1998 года — день отъезда. В 10 часов утра я был на месте. Есть на улице Свердлова приятное серенькое здание, именуемое центром детского отдыха, или как-то в этом духе. Народу тьма. "Неужели все в "Дружбу" едут"? — это моя первая мысль. "Нет" — телепатически мне ответила незнакомая женщина, упомянувшая Хилово. При встрече с Анатолием надо всегда иметь в виду его одну очень неудобную для окружающих черту — опоздание. - Ну наконец-то, что ты опаздываешь? - Да я вообще не хотел ехать! - Чего!? — единственное слово, которое я смог выдавить от удивления. Применив свои коммуникативные качества, Анатолий все изложил, а я все понял. Назову одну из причин, — не было у него пресловутой мед справки. Ее отсутствие, кстати, потрепало нервы нам обоим. Ситуация с отъездом постепенно прояснялась. Мы обнаружили директора лагеря, Аллу Григорьевну (впоследствии просто Аллочка). Первым ее вопросом как назло был следующий: "Мед справки есть у вас?". Я утвердительно покивал головой, а вот Толик, как, еще раз замечу человек коммуникативный и коммуникабельный, произнес такую фразу вместо того, чтобы покачать головой отрицательно: "Понимаете в чем дело, я комиссию прошел, но вот справки мне еще не дали. Справку эту мне привезут в лагерь дня через три". - Все ясно! — неодобрительно и с подвохом ответила Аллочка. Почти сразу обнаружились и другие студенты, едущие в "Дружбу". Директриса подошла к нам со списком и заявила что кто-то лишний. - Как так!? — почти хором ей ответили 12 человек. После сделанной переклички и разговором с людьми, желающими стать персоналом на время смены, Аллочка все-таки указала всем нам на автобус. Взяв тяжеленные, причем одинаковые сумки с желтеющей надписью "Marlboro", я и мой товарищ ринулись в салон и упали в сидения. Я потер ладони и как только ЛАЗ тронулся достал из сумки бутылку пива (хорошо, но мало). Дело с лишними вожатыми стало проясняться в автобусе. Оказывается, две девчонки ехали во второй раз в лагерь и, кстати, без присутствия их фамилий в выше обозначенном списке (видно приглянулись директрисе). Как к бывалым, я обратился к ним с рядом вопросов об устройстве лагеря, его бытовых условиях, начальстве. Толя, разумеется, присоединился к диалогу. Развязка же наступила вечером, но обо всем по порядку. 2 часть.
День первый. Лагерь "Дружба" находится приблизительно в тридцати километрах от Пскова, в сосновом лесу, на берегу речушки Псковица. Семь корпусов, столовая, бассейн, баня, склад, сторожка, мойка, два туалета — вся архитектурная роскошь этого местечка. Вожатые вывалились из автобуса и направились по дорожке в глубь лагеря. Встретил он их порцией тишины, дозой озона и собакой Шейкой, сперва лающей, а потом мило виляющей хвостом и ковыляющей рядом. "Вас приветствует лагерь Дружба" — гласила желтая надпись на зашарканном щите. Разглядывая незнакомые строения и прочие предметы, мы уперлись глазами в длинное одноэтажное здание барачного типа. Удрученные опытом вожатые прошлой смены рванули вперед, и зашли с торца в полу окрашенное зеленое сооружение, 2-ой корпус. Пока не уловив этой хитрости, мы с Толиком еще раз повертели головами и поднялись тоже. Длиннющий коридор с песочным полом и десятками дверей в обе стороны проглотил постепенно всю компанию. Бросив сумки в первых попавшихся комнатах с железными кроватями и грязными матрасами, мы перешли к знакомству. Все 12 человек, толпясь в коридоре, называли имена, говорили "очень приятно", "взаимно", "привет". Представлю всех героев этой смены. Меня и Толика Вы уже знаете. Остается 11 человек. Двое из них парни: Володя и Олег. Другие, само собой, девчонки: три Ирины, Наташа, Оксана, Аня, Маша, Света, Лена (она приехала на следующий день). Почти все приятной наружности, с городским загаром и студенческими улыбками. Мы, парни разместились в одной комнате и, чуть перекурив, задумались о собственном устройстве. Сначала привели в порядок пыльные матрасы, затем — грязные полы. Девчонки занимались тем же, ожидая очереди одинокого веника. Появилась женщина (впоследствии кастелянша), — среднего роста и возраста, с темными волосами в хвостике и в синей куртке, — Анна Александровна. Она ввела нас в курс дела, который был обычным для дня приезда вожатых: уборка корпусов, территории, сбор грибов для первого обеда. В этот момент, время моего пребывания в лагере застыло, и до отъезда я жил одним днем, состоящим из работы в светлое время суток и отдыха в темное (под исключение попадают только два выходных). Проголодавшись, мы собрались в кучку не могучую, но дружную и начали высказывать предложения и замечания. - Когда обед то будет? - Да черт знает! - Кастелянша сказала, что кормить нас сегодня не будут, так как детей нет, а готовить для нас по меню проблематично. Правда она предложила картошку с грибами. - Замечательно, только отравиться нам и не хватает! - Чего они так долго? Уже пятый час! - А у меня в сумке должно быть что-то съедобное. Давайте соберем общаг и поужинаем. Это предложение исходило от меня. Почувствовав на себе всю тяжесть сумки, я подумал, что еда там обязательно должна быть. В ожидании обеда, который уже опаздывал называться ужином, каждый из нас занимался своим делом. В это же время "Дружба" пополнилась директрисой и ее замом, — женщиной приятной наружности и подлинного обаяния. Звали ее Марина Викторовна. “Какая гадость этот ваш грибной суп!” — говорили все наперебой, выходя из столовой. Да и впрямь это не суп, а какое-то сопливое несоленое месиво из картошки и грибов. Делать было нечего и пришлось оттрапезничать, благо грибы имели обыкновение проваливаться в желудок без пережевывания. Вечером вся команда предстала на ковре перед Аллочкой. Началась нервотрепка. Она опять вспомнила, что кто-то лишний и начала искать козу отпущения. Парни под ее подозрения не попали, нас и так было четверо, а вот девчонкам пришлось пережить критические 10 минут. В результате нескольких проверок списка и гадания на чайно-кофейной гуще (это такой напиток, которым нас почивали), Аллочка смирилась и сказала: "Давайте разбирать отряды". - Кто возьмет 1-ый отряд? Все молчали, зная, что этот отряд, как и 5-ый, очень сложный. Мы с Толиком переглянулись, и я кивнул: "Давай, мол, вдвоем возьмем, так справимся". - Я хочу взять, — сказал он, — и Валера со мной. - Хорошо, — ответила Алла, — только на отряде должны быть парень и девчонка, ты ведь не будешь девочек водить в баню и будить их по утрам. Ну, давай, иди тогда на 1-ый. Кто хочет с Толиком быть на 1-ом отряде? — обратилась директриса к нашим девушкам. К Толику присоединилась Света. Я взял 2-ой отряд, и со мной была Оксана. 3-ий отряд достался Володе и Маше, 4-ый — Олегу и Лене, 5-ый — Ане и Наташе. Неустроенными остались две бывалые Ирины и Ирина с иняза. После короткой односторонней перепалки (Аллочка постаралась), Иру с иняза назначили дежурной вожатой и отправили пока на 1-ый отряд. А этих бывалых сделали уборщицами и посудомойками. В общем, это справедливо. Какого черта они приехали? Пожить что ли еще на казенные харчи?! Сделав наставления по работе, и, главное, на завтрашний день приезда детей, Аллочка нас отпустила с миром, но и недоверием. Марина же Викторовна тоже дала задание. Необходимо было сделать газету с распорядком дня, чтобы повесить ее в столовой завтра утром. Именно эта работа послужила поводом для того, чтобы всем собраться вечером в 3-ем корпусе. Как это обычно бывает, я имею в виду знакомство, студенты сдружились за один вечер, причем, без применения допинговых средств. Ни у кого ничего не было. Пили только чай и кофе, правда хотелось чего-то более бодрящего. В этот день я понял, что коллектив собрался хороший и работа закипит, ну а отдых не обломится. Газету делали долго. Устали просто за весь день, и наши мысли туго лезли в головы. Зашла к нам одна из Ирин уборщиц. - О, — говорит, — а я думала, вы тут выпиваете. - Если было бы, то и пили! —заметил я с укоризной. Разведав, чем мы занимаемся, она удалилась, не солоно хлебавши. Ишь, какие хитрые! Поселились в нашем 2-ом корпусе (тот, который самый большой и рассчитан на два отряда), да еще в лучшей комнате. Кто вообще работает с детьми, мы или они! За окном совсем стемнело. Газету в муках родили и отправились спать. Завтра вставать в 9 часов. День второй.
Приезд детей. Утро этого дня было единственное в своем роде, то есть, отличалось от последующих: тихое, спокойное, без рева горна и воплей детей. Каждый из нас проснулся на своей территории, в своих корпусах. Мы с Толиком жили в одной комнате. Он поднимался всегда раньше меня, наверное, потому, что долго наводил марафет на своей бороде и боялся опоздать к завтраку. Вот и сейчас открыв глаза и осмотревшись, я нашел его кровать пустой. Команда собралась в полном составе в столовой на завтраке, где получила еще наставления от Аллочки и Марины. Кстати, столовая — единственное место, в котором в одно время можно увидеть абсолютно весь лагерь. Дети должны приехать к 11-ти часам на нескольких автобусах. Перед их появлением практически все вожатые волновались: какие дети попадут в отряд? как с ними наладишь отношения? справишься ли с ними? Но это волнение вполне естественно и безобидно по сравнению со вчерашним. Прошел слушок, как всегда не известно, кем рожденный, что мы будем работать с детьми из интернатов. Повозмущавшись мы успокоились, а потом и вовсе об этом забыли. Пионеры были нормальными обычными детьми. Они выкатились из автобусов, держа поклажу: разноцветные, разно рослые, разнополые и пока смирные. Аллочка встречала их и группировала, правда, скорее, по росту, чем по возрасту и тут же отдавала вожатым. Вместе с первой партией, а было их две, приехала и Елена — вожатая 4-ого отряда, напарница Олега. Мы с Оксаной, получив детей, повели их во 2-ой корпус в крыло 2-ого отряда. Было их пока немного: десяток девчонок и один паренек. Следующая же порция ребятишек довела численность отряда до 32-ух человек. Шесть из них — мальчишки, которые уже потом брали не своим количеством, а умением. Ребята стали знакомиться и расселяться по комнатам. Под вечер Оксана и я собрали весь отряд на скамейке у крыльца, побеседовали. Ксюша состояла на должности воспитателя (на ней висела материальная ответственность), то есть повыше меня, вожатого. Роли, разумеется, раздавала Алла. Как я уже упоминал, мой отряд поселился в одном крыле, а отряд Толика, таким образом, в другом. Это обстоятельство вызвало некоторые затруднения. Полагается, чтобы вожатые одного отряда жили в крыле с ним, а так не получалось. Было всего по одной вожатской в каждом конце коридора, а на отряде парень и девушка. Как быть? - Что будем делать? — спросил я у Ксюши. - Не знаю даже. - Может, будем жить в одной комнате…ну, чтобы присматривать за детьми?.. Тонкий диалог завершился победой несправедливости — я остался на своем месте. К концу второго дня я начал сожалеть, что не взял ничего алкоголе содержащего из дома, да, по-моему, и не я один об этом сожалел. Перед сном мы долго перебрасывались с Анатолием фразами, и, в конце концов, утонули во мраке и тишине. 3 часть.
Будни и праздники. Эпизоды организационные. Работа в лагере предполагала исполнение вожатыми следующих обязанностей: 1) контроль над детьми; 2) несение материальной ответственности; 3) следование организационным вопросам жизни лагеря; 4) организация досуга детей. Если со всем этим справляешься, то уезжаешь с хорошей характеристикой, если нет — с плохой. Самый сложный момент здесь — уследить за детьми. Но его я пока опущу и начну с последнего. В начале смены проходил выбор нами тех мероприятий, которые необходимо было провести в лагере. План мероприятий предложила нам Марина Викторовна, — единственный человек из администрации, который наладил с нами контакт, да и просто работал в отличие от других. Каждый день, за исключением родительской субботы и бани, предполагал наличие одного мероприятия. День именинника, Театральный день, Брейн-ринг, Любовь с первого взгляда, День приколов, Игра по станциям, Танцевальный марафон и другие игры, и конкурсы мы распределили между собой. Каждый готовил свое мероприятие заранее. Перед чьим-нибудь Днем мы собирались на репетиции. Эпизоды с репетициями. - Сегодня будет репетиция? — спрашивал у меня Володя (вожатый 3-его отряда) улыбаясь и подмигивая. - Да. Мне привезли, — был короткий и понятный только нам обоим ответ. После отбоя компания собралась в вожатской 2-ого корпуса, в которой жили девчонки. Непринужденная обстановка этой каморки со шкафом, большим столом и тремя кроватями располагала к общению как нельзя лучше. Уж и не помню, над чьим мероприятием мы ломали головы в тот день. Дело шло неважно, и я достал из шкафа предмет, без которого репетиции не были бы настоящими и творческими, — бутылка водки. Ксюша, приехав с выходного, привезла мне по заказу литр. Сто рублей, выданных родителями, очень пригодились. Уйма граненых стаканов, разложенные по двум тарелкам консервы, хлеб, банка воды с вареньем и печенье — наша скромная ночная трапеза, заправленная водкой. Репетиции посещали не все. Лишь пару раз вожатые 5-ого отряда приходили после отбоя. Понять их можно было. После беготни за малышней, этими киборгами, ни до чего нет дела,— лишь бы поспать. Выпивали мы совсем немного. Бутылка расходилась на 8-9 человек, и никто не говорил, что мало. Пребывание весь день на свежем воздухе, физическая и психическая усталость, недосыпание — причины скорого опьянения. Вести себя во время застолья старались потише, все-таки за стенкой были дети. Но не редко разговор на полутонах взрывался всеобщим смехом. Мы шутили, рассказывали о своих историях в отрядах, ругали начальство, условия жизни в лагере, вернее их отсутствие. Когда средство от стрессов заканчивалось, мы что-то придумывали по поводу завтрашнего дня, договаривались о ходе мероприятия, об обязанностях каждого отряда и каждого вожатого. Расходились в 2-3 ночи зевающие, но довольные, ведь появилась отдушина. Эпизоды с баней. Второй отдушиной в лагере была баня, вернее душ, в который мы сходили раза три. Проблема заключалась в ограничении Аллочкой электричества для нагрева воды. Юра, — сторож и истопник подчинялся ее капризам, как и все в лагере, но, в сущности, плевать на нее хотел, тоже, как и все. Именно поэтому лишний раз да нагревал воду. Правда, была еще одна проблема — быстрый расход воды в душе: кто не успел, тот опоздал. Какое это блаженство стоять под горячим душем: не то что уходить не хочется, а даже намыливаться. Заново родившимся идешь из бани в корпус. В середине смены был банный день. Никаких мероприятий не происходило, и все отряды по очереди посещали баню. Больше восьми человек мыться не могло, — не хватало тазиков. Благо у меня в отряде было всего семь пацанов, так я их в один заход и вымыл. Здесь тоже не обошлось без ограничений: две шайки в одно лицо, но и эта мера не спасла пол-лагеря от еще одного дня хождения грязными. Мы, парни меньше страдали от редкихпомывок, но вот наши девчонки просто стонали оттого, что чесались головы. Дело дошло раз до того, что Света ночью у фонтанчика мыла голову (фонтанчик — источник питьевой воды в лагере). Также, пару раз девчонки для своих целей грели в тазу кипятильником воду. Олег (вожатый 4-ого отряда) вообще игнорировал душ и баню. О нем, кстати, отдельный рассказ, а пока я хотел бы познакомить вас с моим отрядом. Эпизоды следующие.
Наши дети. Как я уже упоминал, мы с Оксаной взяли 2-ой отряд. Дети в нем были самые разные. Один из минусов работы с этим отрядом — большой возрастной интервал. Были дети 11-ти лет, а были и 15-ти. 25 девчонок, 7 мальчишек — все из абсолютно разных семей, из разных уголков области. Ну а самый большой минус работы с детьми вообще — это то, что они дети. Неужели я был таким же обормотом, проказником, баловником? Да, был. И вспомнил я это здесь. Опишу лишь несколько моментов из работы в отряде, которые наиболее запомнились мне. Раздумывая уже после над случившимся, я понял смысловую близость между словами "пионерлагерь" и "концлагерь". Все дело в том, что в отряде происходили такие же вещи, какие наблюдаются в местах лишения свободы. Не пугайтесь, это всего лишь дети. Детки оторвались по полной программе: кража, побег, драка. Разумеется, эти неприятности случались в наше отсутствие. Мы с Ксюшей конечно виноваты в этом, но поймите сами, — за всеми не уследишь. На второй день у одной пионерки пропали вещи: кофточка, юбочка и что-то еще. Собрав отряд, мы объяснили ситуацию детям, попробовали их припугнуть милицией. Милиционер, кстати, приходил, искал, но все безуспешно. Вора мы не нашли, может быть потому, что дети, как в этой ситуации, так и вообще ябедничали и жаловались друг на друга, переводили стрелки. Было бы счастье, да несчастье помогло, и эта черта детей помогла нам, а именно, когда одна девочка "сделала ноги". В тот день у меня был выходной, и Ксюша осталась одна на отряде. То ли из-за какой-то обиды, то ли из-за дурного характера, — не понятно, почему она решила убежать. Обнаружился побег спустя некоторое время. Ксюша (умница) первым делом сказала об этом Марине Викторовне. А потом с другими вожатыми она оббегала пол-леса и, потратив все силы и нервы, вернулась. Догнали проказницу лишь на рафике, и, причем, уже на трассе. Аллочка долго обрабатывала беглянку в своем кабинете. Задержанная чувствовала себя хорошо: не ревела, не билась в истерике и даже с улыбкой извинялась перед Ксюшей: мол, простите, я больше не буду. Девочку эту (Леной, по-моему, ее звали) мама, приехавшая в родительский день, увезла с собой, сказав, что еще привезет. Слава Богу, — не привезла. Ну что же, на очереди рассказ о драке. Случилась она в середине смены. Была в моем отряде одна "сладкая парочка" — брат и сестра. Брата звали Игорь, сестру — Люба. Они были разбалованными до крайности. Люба мазала всех пастой, курила, ябедничала, ругалась с девчонками даже из других отрядов, а Игорь все рвался домой и не единожды говорил, что сбежит. Они были зачинщиками любых гадких дел. Как-то раз даже смылись в деревню за 6 км., чтобы купить сигарет. Читать морали им было бесполезно. Смотрели они на тебя невинными глазами, а делали все по-своему. Единственное их положительное качество — дружность: друг за дружку они держались крепко. Обложенная крепкими бранными совами пионера 3-его отряда Васи, Люба пожаловалась на того брату. Игорь, не долго думая, прямо на улице, перед административным корпусом заехал Васе в глаз. Я пропустил это представление, находился я, то ли в туалете, то ли в своей комнате. После ужина намечалась гроза. Аллочка уже успела отчитать Марию (3-ий отряд) за то, что та не усмотрела за своим. Причем Маша страдает близорукостью, поэтому сидя у своего корпуса, не видела происходящего. Итак, поужинав, мы предстали перед Аллочкой на ковре. - Я смотрю, вы расслабились, — гаркнула она, —середина смены, самое горячее время, а вы расслабились. Ходите по лагерю за ручку, как будто вам наплевать на все. Дальше она начала говорить фразы с одной анафорой — "А если бы…" Мы сидели, притаившись, и про себя вздыхали: "Когда же все это кончится?" - А что я матери этого Васи скажу, когда она увидит его подбитый глаз? — продолжала она возмущаться. Вот посмотрите, какую объяснительную написал ваш Игорь, кстати, он мне сказал, что убежит. Будьте с ним глаз да глаз. Игорь оказался очень сообразительным. Вот примерный текст его объяснительной записки: "Я его ударил потому, что он оскорбил мою сестру, а мама мне говорила, чтобы я за ней присматривал". - А теперь вы пишите объяснительную: где вы были во время драки? —заговорила Алла. Ксюша, как воспитатель, писала эту бумажонку: "Я, Кустова Оксана, воспитатель 2-ого отряда во время драки находилась у кастелянши и получала белье. В. Гусев находился в мойке вследствие получения им травмы". —Какой травмы? — спросила директриса, дочитав записку. —Я головой ударился и прикладывал к затылку смоченный платок. —Ну ладно, но еще раз говорю: не расслабляйтесь, еще полсмены впереди. Мы вышли от директрисы и дружно выдохнули. Все, что мы наговорили ей, было правдой. Ксюша меняла в тот момент белье, а я действительно ударился в туалете об косяк головой и ходил, как пьяный. С дракой чрезвычайные ситуации в нашем отряде закончились. Не думайте, что все было так ужасно. Я упомянул об этих фактах, в большей степени, для придания рассказу объективности. Контакт с детьми мы наладили скоро. Как в любом коллективе, были в отряде лидеры и были изгои. Правда, к концу смены эти вершины сгладились. День на 3-ий девчонки и мальчишки стали писать друг другу записки, и как это бывает, изощрялись вписывать в них пошлости. Одну из них я читал (случайно нашел), потом наводил разборки: зачем, мол, такие гадости писать. Лешка, Саня, Люда, Нина, Оля, Галя — звезды 2-ого отряда. Саня и Алексей — два неугомонных шалопая, которых приходилось заставлять сделать любое дело. Благодаря своему обаянию, они (в первую очередь Саня) приобрели авторитет не только среди девчонок. Леше было труднее в этом отношении, так как, по-моему, с рождения болел и имел не пропорциональную фигуру: длинная шея, большая голова, короткие ноги, короткие толстые пальцы на руках. Саня же был панком, носил длинную челку, которую иногда ставил в "ирокез". В первый же день я отнял у него примитивныенунчаки и звездочку. Люда и Нина просто обожали его, ходили с ним под ручку, заигрывали, что заставляло нашего героя иногда тушеваться. Когда встал вопрос о выборе командира отряда, то многие проголосовали за него. Я возражать не стал. Девчонки наши были на голову выше мальчишек, если не все, то половина — точно; подростковый возраст все-таки: девчонки созревают быстрее. Были среди них две из детского танцевального ансамбля "Радость", — плясуньи, хоть куда. На всевозможных концертах, конкурсах они танцевали за весь отряд. Это были Оля и Галя. К Оле бегали мальчишки из 3-его отряда. Из двух она сначала одарила вниманием одного, а потом и ему дала от ворот поворот, рассуждая совсем по-взрослому, и не боясь делиться впечатлениями со мной, раз я гоняю этих ухажоров. Отряд был более менее активным, во всяком случае, не было ни одного мероприятия, в котором бы мы ни участвовали, и не одерживали побед. День в лагере протекал по установленному распорядку. Подъем в 8.30, завтрак, какая-нибудь игра, обед, тихий час, еще игра, ужин, дискотека, видеофильмы, отбой – 23.00. Две схожих проблемы возникали перед вожатыми каждый день: как детей поднять и как заставить спать. Дежурный отряд (дежурили по два дня) горнил в полдевятого. Через десять минут все должны быть на зарядке. Правда, после неугомонных ночей дети не хотели ничего, даже завтракать. Идешь, стучишься в каждую дверь и призываешь вставать; потом начинаешь покрикивать, ругаться, ну а в конце или сыплешь угрозами, или плюешь на все. Главное — чтобы на завтрак не опоздали. После завтрака ежедневная уборка территорий и комнат. Обычно в 11 часов проходила линейка, на которой наш отряд выкрикивал свое имя "Лисички" и девиз "Мы лисички, мы семья, лагерь "Дружба", корпус два". Ход событий дня протекал в зависимости от погоды. Дождя нет — игры на улице, купание в бассейне (о нем я расскажу отдельно), конкурсы и прочие; идет дождь — видеофильмы, отрядные игры под крышей. В завершении дня — дискотека, проходившая в душном, небольшом зале с убогой аппаратурой и хитом сезона "Крошка моя". Дискжоккем большее время был Володя, но и мне приходилось просиживать по два часа за двухкассетным магнитофоном и ставить наощуп кассеты. Послеотбойному укладыванию детей можно было бы посвятить специальное произведение, — трагикомедию с элементами фарса, а название оно бы получило "Всем спать!" Но я скажу лишь то, что это было самое сложное в работе с детьми. Попробуй загнать в комнаты разгоряченную дискотекой молодежь. Еще целый час после отбоя вереницы этих бесенят просятся и тянутся в туалет. Ночью половина отряда спала, а другая половина ее мазала. Мы, пока хватало сил, дежурили в коридоре, но все было бесполезно, — дети ведь мудры, мазали лишь под утро. С подъемом на нас сыпались жалобы намазанных. - Иди отмывайся, а завтра возьми, и сам намажь, — говорил я смеясь. Родители считают своих детей ангелами, ну а мы видим в них чертей, — наши глаза еще незастланы пеленой родительской любви. В середине смены наши дети заметили, что по ночам мы выпиваем. Смешно. До этого мы пили водку, а в ту ночь достали Шампанское. "Откуда?" — спросите вы в недоумении. Ответ на этот вопрос таится в следующем эпизоде. Эпизоды с Олегом. 4-ый отряд был самым разбалованным. Благодарить за это следует Олега, молодого человека с физмата. Высокий, худощавый, сутулый, с длинной шеей и большими оттопыренными ушами, — таким он запомнился мне. С Олегом связано много хохм и приколов. Когда он приехал и вышел из автобуса, то некоторые работники подумали, что он баянист. Его плечи очень сильно выступали вперед, и казалось, что Олег родился с баяном в руках, но когда вырос, у него отняли эту игрушку. Его уши просвечивали на солнце, руки при ходьбе оставались в пассивном висячем положении, всю смену он проходил в одних и тех же спортивных штанах, кедах и футболке. Для нас Олег был объектом насмешек, иронии, гнева. Если вы видели художественный фильм "Добро пожаловать или посторонним вход воспрещен" с Е. Евстигнеевым и, кстати, о пионерлагере, то должны помнить одного чудака с сачком, который влезал постоянно в сюжет и говорил: "А чего это вы тут делаете? А?". Так вот, наш Олег — реальное воплощение этого образа. Мы не завидовали Лене, его напарнице. Вся тяжесть работы с детьми свалилась на ее плечи. Когда Олег неожиданно появлялся в нашем 2-ом корпусе и задавал наиглупейшие вопросы, мы от него отмахивались и обычно говорили: А ты, почему не на отряде? Кто за детьми следит? Они там у тебя носятся, как угорелые". - А что я смогу сделать? За ними не угонишься. Пускай бегают, — отвечал он ехидно лыбясь. Но что-то он все-таки делал в отряде, потому что дети его боялись, как огня. Он ходил с палкой для устрашения и покрикивал на своих ребятишек. По имени он, по-моему, не знал никого из них. - Ты, иди сюда! — говаривал он и когда тот подходил давал пендаль. Был и конфликт в его отряде. Один из родителей пошел к директрисе и сказал, что его сын жалуется на Олега, мол, вожатый бьет его. Аллочка чуть не выгнала лопоухова, сказала, чтобы писал заявление по собственному желанию, но потом все утряслось и ему даже поставили в характеристику "4" (здесь постаралась Марина Викторовна). Зам. директора и сама наблюдала такую картину: Олег зовет всех на обед, а один мальчик говорит: "Я хочу поссать". - Потом поссышь! — рявкает Олег и толкает его в шею, — Иди давай! В день приколов дети рисовали карикатуры на вожатых. Олег был изображен с большими ушами и с табличкой на груди: "Осторожно! Злой Олег!". Этот рисунок говорит о многом. На 3-ий день пребывания в лагере я узнал, что у Олега есть бутылка Шампанского. Да, Олег на свое горе проболтался. Как единственный, кто обладает спиртным в лагере, Олег стал объектом нашего пристального внимания и просьб. - Неси Шампанское, Олег, вечером выпьем. - Нет, я лучше его сохраню до последнего дня. Вот дурак, он бы лучше и не привозил, раз не проставляет! — так ругали мы Олега за глаза. Целую неделю мы надоедали ему вопросом: когда пить то будем? И в итоге, победили, Олег сломался. Перед очередной "репетицией" мы уговорами заставили его принести Шампанское. Олег притащил бутылку и еще шоколадку. - У меня было две шоколадки, — сказал он, — но ту, которая возрастом помоложе, я съел, а эту вот вам принес. - Вот дает а! Может у тебя и Шампанского две бутылки было, но то, что получше ты втихаря выпил? Вообще, Олег тормозил страшно, был он, кстати, родом из Богданово, о чем стеснялся говорить. И как только дураков берут в институт?.. Следующий случай с Олегом тоже надолго врезался в мою память. Был "День Нептуна" — открытие купального сезона. Дети сначала купали вожатых, а потом и сами барахтались в бассейне. Все вожатые были скинуты в воду, но вот Олег каким-то образом избежал этой процедуры. - Олег, поднимайся, чего ты не купаешься? - Не, я не хочу, — говорил он, удаляясь от бассейна. - Ты что? положено, ведь День Нептуна. Ну не хочешь сейчас, заставим потом. И вправду, заставили. Своими соображениями я поделился со всеми, и к вечеру в наших умах созрел коварный план, приведенный в исполнение следующим образом. Дело происходило после отбоя. Наташка позвала Олега на чай с печеньем. Он хоть и дурак, но согласился. Мы остальной компанией уселись на скамейке у 4-ого корпуса и ждали условленного сигнала. Напоив Олега чаем, Наташка должна была предложить ему вечернюю прогулку и так ненароком зайти на бассейн. Нам же оставалось неожиданно нагрянуть и обломать Олегу весь кайф. Не заметив сигнала (горящая свеча в окне), мы чуть не опоздали. Наташа и наш герой были давно уже на бассейне, она не знала, что еще ему наплести, как заговорить зубы. Мы дружно поднялись и окружили стоящих. Олег сидел на перилах, вцепившись в них всеми конечностями (наверное, просек фишку). - Ну что, Олег, как дела? - Купаться будем? - Нет. - Как нет? Все, знаешь ли, купались, а ты не хочешь. Ты что воды боишься? - Да нет. - Тогда давай, прыгай сам. - Не, я не буду, — вода холодная. - Но мы то купались и ничего. - Нет, — окончательно заявил он - Мы же тебя все равно столкнем. - У меня одежда и кеды намокнут, и не в чем будет завтра ходить. - Так в чем проблема? Раздевайся! Олег только снял кеды, причем, перил не отпускал. Делать нечего, и мы с Володей вцепились в его грабли и начали их отрывать от железки. Олег, разумеется, был не в силах нам противостоять и после короткой возни бухнулся в воду. Все кроме пловца рассмеялись. Нам стало легче, — мы отомстили ему за все. Пройдя по дну неглубокого и уже грязного бассейна, Олег нашел лестницу и поднялся. Насквозь мокрый, капающий он стоял перед нами и дрожал. Олег не улыбался, но все же заговорил: какая, мол, вода холодная и, мол, промок. Все шутили и спрашивали: "Может еще?" Ну а я взял в руки спасательный круг, висевший поблизости и как бы невзначай вертел его в руках. Вот долговязый потерял бдительность, и я спасательным средством заехал ему в бок. Второй раз бассейн залился смехом. Вожатые кричали "браво" и "молодец". Кроме меня никто и не думал о такой развязке. Дважды намоченный Олег отправился восвояси, — видно обиделся на нас дураков. Мы же смеясь и делясь подробностями и впечатлениями этого купания, пошли за ним. Толик решил продолжить развлекаловку и предложил пообливать Олега водой из бутылок. Мы, находясь в эйфории победы, согласились, и половина побежала за пластиковыми емкостями. Олег ушел в сторону мойки, и вся банда спряталась в засаде у крыльца его каморки. - Идет. - Ага. - Ну что, давай! - Погоди, пусть поближе подойдет. Весь замысел преступления нарушил Толик. Он выскочил с другой стороны здания и, пробегая рядом с Олегом, окатил его водой. Тот в ответ что-то буркнул и вошел к себе, заперев дверь. "Кажется, мы перестарались", — мелькнула мысль у большинства, дураки ведь шуток не понимают. Решили извиниться. Аня пошла за конфетами, чтобы подсластить горечь Олега. - Слушай, друг, открой, хватит дуться. Тишина. —Да, серьезно обиделся; давай конфеты, — сказал Толик. В раме мансарды не хватало одного стекла, Толя просунул в отверстие руку, и сказал: "Давай мириться, ну пошутили мы, не обижайся". Олег руки не подал. - Вот, возьми, мы тебе конфет принесли, — продолжал Толя, просовывая несколько штук. Тишина. Решила помочь Света. Она снова протянула конфет, но при этом, откалывая такие шуточки, что и это не помогло. - Да ладно, пусть обижается, на обидчивых воду возят, — подвел кто-то итог. На эмоциях мы пошли по домам. После этого вечера Олег ходил по лагерю один, с нами не заговаривал. Но спустя неделю он все же не выдержал одиночества, и нам опять приходилось выслушивать его дурацкие речи. Олег продолжал тормозить и гонять детей. Дня за три до отъезда выяснилось, что у него есть пачка сигарет "Parlament". Все курящие по очереди наведывались к Олегу в надежде стрельнуть (в те дни наступил табачный кризис). Да, пока живем, надеемся. - Нет, я не хочу пачку распечатывать, — заявлял он в ответ на просьбы. - Почему? - Тогда сразу кончатся. - Слушай, ты ведь не куришь! - Не, я по пьяни курю. - Что-то я не видел. - А я когда сильно выпью, то закуриваю. - Знаешь, когда ты напьешься, тебе будет все равно, что курить. Помявшись, Олег говорил "нет". Лишь в королевскую ночь он поддался нашим уговорам, да и то после того, как Олеся (дочь Марины Викторовны, работающая на кухне) встала перед ним на коленки — в шутку, конечно. Олег не курил своих сигарет в ту ночь, наверное, потому, что не дошел до кондиции. Вот таким был наш Олег. Если хотите испортить вечеринку, то обязательно пригласите его, обитателя Богданово. Эпизоды с Володей. Вовка (ростом выше среднего, плотного телосложения, с короткой стрижкой) был любимцем публики. Все его очень хвалили за трудолюбие и усердие. Он делал по лагерю очень многое. Почти каждый вечер вел дискотеки, чинил всякую утварь. В конце смены он взялся делать аудио колонки, чтобы последняя дискотека прошла цивилизованно. Вместе мы перепаяли провода, привели динамики в божеский вид. Но, как назло, утром последнего дня увезли в город усилитель, и все наши старания оказались напрасными. На один из выходных Вовка не поехал: пол дня проспал, пол дня просидел в бассейне. Своих мальчишек он крепко держал в руках. Но однажды они его все-таки довели. За два дня до отъезда, в день приколов, Володя заперся у себя и никому не открывал. Потом вышел с сумкой, сказал Машке, что уезжает и уже было, направился к воротам. Каждый воспринял это по-своему. Марина подумала, что он прикалывается (день приколов ведь), Маша разревелась, Оксана наорала на него: что, мол, ты выдумал?! за два дня до конца смены свалить? всех кинуть? Вовка вернулся в свою каморку и проспал до утра следующего дня. После завтрака, он подходил к каждому и извинялся за вчерашнее. Вот как бывает: самый, казалось, выносливый вожатый, а и то сорвался. Об интимной его жизни, подробностями которой Вова делился со мной, я умолчу. Да и вообще, я не буду распространяться, и высказывать мысли о сугубо личной стороне жизни каждого, дабы не потерять их доверия и не попасть в опалу. Эпизоды с Анатолием. Моему другу не повезло с отрядом. Сколько нервов Толик потратил в работе с ним, знает только он сам. Как человек большого сердца он, сначала, пытался лишь словесными методами удерживать отряд в узде. На этом и погорел. Его черти 14-16-ти лет выводили из себя не только Толика, но и меня. 1-ый отряд был самым пассивным. Дети не хотели делать ничего, лишь слушали музыку и бесились по ночам. В половине мероприятий отряд не участвовал, им было трудно договориться между собой. Девчонки и мальчишки (их было шесть) то ладили друг с другом, то ругались. Один раз у них произошел конфликт на почве музыкальных вкусов. Трое пацанов были заядлыми реперами, а девочки слушали "Nirvana". Они включали на всю громкость магнитофоны и таким образом соревновались: кто первым не выдержит. Мальчишки отобрали у гранжеровбандан, разорвали его и, пропитав мочой, вернули. Бороться с такими неформалами (звали их Леша, Паша, Кирилл) было сложно. Толик к тому же шел с ними на компромисс: разрешил им курить в палатах, ходить в деревню за сигаретами. Кирилла из этого отряда знал весь лагерь. Он уже не 1-ый раз приезжал сюда, и не 1-ый раз его выгоняли. Он был самым распущенным пионером, выкидывал часто такие вещички, что волосы дыбом вставали. Киря был хорошо знаком с местными ребятами, которые приезжали из деревни на дискотеки. Пьяные, в фуфайках, на велосипедах они наводили шумиху в вечернем лагере. В сущности, они были безобидными, но пару раз вламывались к девчонкам первого отряда, норовя познакомиться. Многих девчонок деревня запугивала, приставала к ним. Однажды, двое из них пришли вообще в хлам. Все мужчины лагеря во главе с ментом Сергеем выпроваживала их за территорию. Вернусь к Кире. Этот маленький кретин и его друзья запугали моих парней. Сказали, что побьют их в королевскую ночь. Трое моих поверили и уехали, несмотря на все мои убеждения, что ничего не произойдет, что я не допущу этого. Терпение мое по отношению к Кире лопнуло, когда он ударил в живот мою девочку Люсю. Я нашел его в туалете, долго орал на него, используя и матерные словечки. Весь разговор он смотрел такими глазами, будто только что спустился с небес и отстегнул крылышки. - Ты что не понимаешь, что девочек вообще бить нельзя, тем более в живот?! А если я тебя ударю? — сказал я и слегка заехал ему рукой в пузо. Киря немного покашлял и сказал, что понял меня. Тут подоспел и Толик. - Забирай своего ублюдка, воспитывай дальше сам. Я ушел, а Толик применял дар своего убеждения еще минут пять. Как я уже упоминал, Толя сорвался и вынужден был изменить своим принципам. Как-то раз он заехал Паше и разорвал пацанам рэперскуюкенгуруху, которую они очень ценили и носили по очереди. Разорвал он ее так, что и не сшить, и не зашить. Парни затаили на него обиду, а чуть позже затребовали за прикид 40 рублей. Толя чувствовал себя перестаравшимся, но и отомщенным. В "Дружбе" Толя был серьезным и смешным одновременно. Серьезность его заключалась в отношении к работе, а смешным он представал перед нами. Однажды он насмешил весь лагерь. Утром, с большого бодуна Толик пошел на зарядку. Там он нарушил все законы динамики, выполняя немыслимые движения руками и ногами. Все умирали со смеху, видя, вернее, не видя никакой координации. Над другой выходкой Толика смеялись только три человека, но зато от души, — я, Оксана и он сам. Выпивши как-то после отбоя, Толя и я сидели на скамейке под моросящим дождиком. Настроение у обоих было паршивое. - Ладно, Толя, пошли спать, тебе завтра раньше вставать, Ты же на выходной едешь! - Да, пойдем, сейчас только пописаю, — ответил он и пошел за угол. Я к нему присоединился, и мы вдвоем поливали фундамент здания. Тут Толя громко зацитировал Высоцкого. Неожиданно для нас обоих на крыльце появилась Ксюша, завернутая в одеяло. - Вот сволочи! Что вы тут, охамели совсем? Мало того, что под окном отливают, так еще и стихи орут! - Ты чего, Ксюша, не психуй. Ну, подумаешь, ерунда какая! Ничего не ответив она ушла, громко хлопнув дверью. Я отправился ее успокаивать. Видно сказывалось ее психо-эмоциональное истощение, в котором виноваты детишки. Она чуть-чуть покуксилась, а потом вместе со мной рассмеялась. - Представляешь, я уже лежу, засыпаю, и тут шум водопада за окном, да еще стихи какие-то! Толик тоже смеялся, только на следующий день, когда я в подробностях описал этот случай. Расскажу еще об одном эпизоде из нашего совместного бытования в "Дружбе". В первую ночь смены Толя подозвал меня и завел в комнату. - Снимай рубаху! - Чего? — сказал я смеясь. - Снимай, снимай! Ты только правильно меня пойми. Мы должны друг друга осмотреть. - Зачем? Что случилось? Ты что, того? — ответил я, покрутив у виска пальцем. - Нет. Просто здесь могут водиться инцефалитные клещи, а их укусы очень опасны. - Да брось ты ерундой заниматься! Придумаешь тоже! Тут Толик опять воспользовался даром своего убеждения и красноречия, и все же запугал меня. Представьте себе картину: два идиота стоят по пояс голые и разглядывают друг друга, не вцепился ли клещ — смех, да и только! Вот такое вот веселье вносил в нашу жизнь Анатолий. Правда, за день до отъезда ему пришлось покинуть компанию, вследствие семейных проблем. Еще несколько эпизодов с вожатыми. Вспоминаются мне и другие яркие моменты из жизни в пионерлагере. Так, однажды вечером мы собирались репетировать День Наташки из 5-ого отряда. Я пришел в пионерскую комнату, где застал Володю, Машу и Лену. - А где Наташка? - Не знаем, не идет чего-то. - Ну ладно, подождем чуток. Чуток подождали, но безрезультатно. - Наверное, она уже спит, пойдемте по домам, — сказала Маша. - Ребята, — вставил я, — заходите к нам, посидим, попьем чаю. Сделав это предложение, я сходил на отряд, а потом, вдруг, решил отправиться к Наташке. Надо ее позвать, а то еще провалится ее завтрашнее мероприятие "Праздники в один день". Аня и Наташа жили в мансардах большого срубленного дома. Их каморки размещались по разным сторонам здания. Одна следила за девчонками, другая воспитывала мальчишек. У Ани свет уже не горел, зато я обнаружил тусклое сияние в комнате Наташи. Дверца была заперта. Я постучал в окошко. Каким же было мое удивление, когда на мой стук вышел Олег. - Открывай, — сказал я с недоумением, — Наташка здесь? - Да, здесь. Пройдя в глубь комнаты, я увидел мирно спящую вожатую. Наташка от наделанного мною шума проснулась. - Привет! Доброе утро! - Привет. Я что, заснула? - Не знаю, ты лучше у Олега спроси. Она перевела взгляд на богдановца. - Олег, ты был здесь? - Да-да, — ответил я за молчащего, но улыбающегося вожатого. Глаза Наташки все больше округлялись, внутри закипало негодование. - Как, я спала, а ты тут сидел? - Да еще и дверь закрыл, — вставил снова я. - Какой ужас! Олег, ты что?! — возмущалась Наташа, — вот негодяй! Ситуация оставалась комической и не переходила в наведение разборок. Я, глядя на проснувшуюся и Олега, чувствовал себя в роли мужа, неожиданно вернувшегося из командировки и обрушившего свои претензии на любовника. С Олега не слезала ухмылка. А Наташа ругалась как-то не взаправду, толи еще не совсем проснулась, толи не совсем понимала происходящего. Развязка этого эпизода была еще комичнее. Олег прогнанный отправился к себе. Мы с Наташей пошли в мой корпус: там уже все заждались. По дороге я решил подшутить над соней. - Представляешь, Наташ, — заговорил я, — захожу я сейчас к тебе, а Олег сидит рядом с тобой на кровати и тебя спящую гладит. - Что! — могильным голосом спросила попутчица. - Да-да, и еще что-то говорит. - Ты серьезно говоришь? - Как никогда. - Ну, гад! Ну, свинья! Ну,.. — и так далее и тому подобное произносила она пол дороги. А я лишь подливал масло в огонь. - А ты понимаешь, что могло случиться, если бы я не зашел к тебе? И еще стая оскорблений полетела в сторону корпуса Олега. - Успокойся, Наташ, — оборвал я ее возмущения, — знаешь, ничего этого не было, я пошутил. Все это я сказал очень серьезно и расставляя весомые паузы. - Ах, ты такой рассякой!.. — спустя мгновенье заявила она и перекинула свой гнев на меня, — мало того, что в бассейн меня скинул (это было в День Нептуна), так еще издеваешься; я вообще на тебя обижусь! Я громко хохотал и уворачивался от летящих оплеух. Наташа не обижалась, да и, в общем, друг на друга мы, вожатые зла не держали, разве что Света иногда "дулась" в ответ на мои шуточки. - Ты опять? — говорила она, когда я якобы задевал ее словом. - Да не воспринимай ты все так близко, ну шучу я. - Ты когда-нибудь дошутишься, — отвечала Света, делая брови "домиком". Полное выяснение таких отношений между нами происходило обычно вечером на теннисном столе. Мы играли долго и упорно. Света выигрывала чаще. Иногда наша игра собирала болельщиков, которые в основном болели за мою оппонентку. Лично мне не нравились методы ее работы с отрядом. Света сдружилась с девочками и шла на встречу их пожеланиям, которые с трудом вписывались в привычные рамки. Ну, не мне судить о чужом отряде. К тому же, может быть, это была такая скрытая тактика, форма влияния. Толику же на отряде, как я не раз упоминал, было тяжело. Он боролся со своими пацанами более жесткими методами. - Вы что, дикари, в лесу живете? — сказал он как-то, зайдя в захламленную комнату парней. - Ну да, в лесу, конечно, чего я спрашиваю? — мелькнула тут же у него мысль, — совсем я спятил. Практически все вожатые выдавали такие перлы логического рассуждения, отличился и я. Идя как-то из столовой, я увидел знакомую картину: дети стоят у фонтанчика и обливаются водой. - А ну-ка, брысь от воды! — рявкнул я, — что не понятно говорю? Детишки отпрянули. - Марш все по отрядам, а то сейчас заставлю хапки от апельсинов собирать. Ишь, разбросали по всему лагерю! Они рассмеялись, услышав такое сочетание слов, а я хлопнул себя ладонью по лбу и покачал головой: "Да, с вами уж точно с ума сойдешь". Подобные фразы слетали с наших уст, скорее всего потому, что все клетки серого вещества работали в одну сторону: как бы совладать с детьми. Все мы, как годовалые, учились наговаривать, находить общий язык с подопечными. От этого и в интеллектуальном плане чувствовали себя на ступень ниже. Чуть не забыл упомянуть, что бывалые Ирины, ну те самые, что приехали во второй раз и работали уборщицами, вынуждены были уехать. Где-то в середине смены они не выдержали. И еще бы, одно дело с детями возиться, другое — туалеты драить. А тут и Алла со своими претензиями: что, мол, у вас грязно везде? Другая Ирина, та, что с иняза, работала на разных отрядах, замещая тех, кто уезжал на выходной в город. Ира — девушка из тусовки. Она носила множество феничек на руках, пацифик, бандан, джинсовую куртку всю в страшных картинках. Эта Ира тоже собиралась уехать, так как не приглянулась директрисе и попадала под ее руку. Точно не знаю, что ее остановило. Может быть, она не хотела обижать остальных девчонок, которые уговаривали не уезжать. Ирина была компанейской девчонкой, впрочем, как и все. Сначала дети, а потом и Аллочка заинтересовались ее личностью. - А, правда, что Ира — сатанистка? — спрашивали пионеры. - С чего вы взяли? - А у ней куртка, как у сатанистов. - Ну, не знаю, спросите сами у нее, — отсылал я их. - Да нет, просто слушаю разную музыку, — отвечала замученная вопросами Ирка. Дети такому раскладу не верили, поэтому, наверное, боялись ее. К тому же, она умела строго себя вести с ними. - Ты что, относишься к какой-то молодежной группировке? — спрашивала наблюдательная Алла. - Нет, мне просто нравится так одеваться. - Смотри, я наслышана о всяких там гадостях. Веди себя, как подобает вожатой. На самом деле, Ира действительно состояла в рокерскойтусовке, имела много знакомых в ней, нам рассказывала всякие истории, но была безобидной девчонкой. Вместе со Светой они сплели и раздарили фенички половине лагеря. Я тоже не остался без внимания. Королевская ночь. Незаметно наступили предпоследние сутки нашего пребывания в лагере "Дружба". Наступили и пообещали быть удачными. В этот день происходило закрытие смены. Были предусмотрены галла концерт, костер, большая дискотека и тропа страха. Это официальная часть, а неофициальная — 1,5 литра спиртного. До ужина отряды готовили свои номера для концерта, которые все были приняты "на ура". Когда же дети отправились на костер, где пели песни под гармонь, я, Вовка и Наташка пошли готовить тропу страха. Она проходила по лесной дороге, огибающей лагерь. Идя по ней, мы выбирали места для ловушек. В двух местах натянули провод между деревьями, ну, чтобы дети спотыкались и пугались. Вовка додумался подрубить и подпереть сухую здоровую сосну, и потом перед идущим по ночной дороге отрядом завалить ее. Наташку мы решили сделать покойницей. Она должна была лежать в яме на матрасе в белой простыне, а когда дети будут проходить, то подниматься и пугать их. Около этого места мы развели костер. Как только все подготовили, хлынул дождь. - Ты смотри, Наташ, как назло а? - Да уж. Что делать то теперь? - Как что? Тащить назад матрас, пока не промок, — предложил я. Через четверть час мы толпились на крыльце корпуса, прячась от дождя и попутно ведя совет. - Даже не знаю, что делать с тропой, — говорила Марина, — вы сами-то хотите проводить ее. - Хотеть-то хотим, так дождь идет. - Давайте так: если через полчаса кончится, то проводим, туча, вроде, походит стороной, — с надеждой сказала он, ну а мы с надеждой согласились. Я отправился в столовую, где полным ходом шла дискотека, и на время подменил диджея Вовку. Небо, по-моему, услышало наши взывания, и дождик постепенно сошел на нет. Заново притащили матрас, заново разожгли костер. Тропа началась уже за полночь. Весь лагерь поотрядно должен был пройти по ночной дороге. Один из вожатых оставался с отрядом, другой шел в потайное место и придумывал, как напугать детей. Я спрятался в кустах у одной из натянутых веревок. - Мы идем! — кричали в один голос ребята и начинали движение. Снова пошел дождик, хорошо, что не сильный. Я сидел, держа в руках дубину. Вот приближается первая группа. Я выбегаю навстречу, издаю дикие звуки, стучу палкой по земле. Девочки визжат от испуга, а пацанята угрожают: "Сейчас мы тебя побьем!" И это идет 5-ый отряд, дети в котором не старше семи лет. Что же будет, когда пойдут старшие? Затопчут, сравняют с грязью. Но нет, дети для приличия пугались: девочки дружно пищали, мальчики пели призывные песни. Тяжела работа лешего. Два раза я вступил в лужу, один раз упал, ботинки были мокрыми, руки и лицо грязными. Но это еще, куда ни шло, а вот Наташка промокла и промерзла до мозгов костей. Попробуйте пролежать в одной простынке под дождем 40 минут. По приезде домой она заболела. Пугать детей нам помогали и другие работники: Виктор-экспедитор, Валерка-шофер, Дима-поваренок. Насыщенные адреналином пионеры вновь отправились на дискотеку. Наташка пошла сохнуть, я — отмываться. Несмотря на все наставления Аллы, танцы продлились до трех часов ночи, планировались же до часу. Директриса уже ушла на боковую, и Марина решила устроить детям праздник. Своих подопечных мы уложили быстро, они настолько набегались за длинный день, что все их помыслы намазать вожатых сменились цветными снами. В четыре утра мы собрались за привычным столом. Настала минута всеобщей радости. Неужели все позади: эта беготня, нервы, недосыпание, Аллочка? Да, смена закончилась, осталось лишь увезти детишек в город. В эту ночь мы позволяли себе больше, чем в предыдущие. Мы не сдерживали хохот, разговаривали не в полголоса, стаканами стучали громко. К нашей компании присоединилась Олеся, а затем и ее мама с Виктором. По пионерской традиции, в последнюю ночь вожатые и начальство сидят за одним столом и, как правило, выпивают. Настал момент истины. - Ребята, вы знаете, что Алла была против тропы страха? — спросила Марина. - Что, серьезно? - Да, она с утра "каркала", что будет дождь, наверное, и колдовала. - По-моему, мы вообще мешаем ей отдыхать. Далее Марина открыла нам глаза еще шире. - Дочь ее получает зарплату, как вожатая, хотя отдыхает, как пионерка: сидит либо в отряде, либо на бассейне. - Как зарплату? За что? — возмущались мы. - Потом еще сыну кастелянши деньги платят. - И ему?.. Марина многое еще рассказала о выходках директрисы. Да мы и сами знали тоже немало. Знали, что на детские харчи три дня жила ее семья, приехавшая в лагерь. Знали, что все, что оставалось в столовой после обедов, она тащила к себе, а потом отвозила домой. Если ей не нравился вожатый, она снижала ему оценку в характеристике. Говорят, что песик Джери съедал пять порций мороженого за раз. Эта собака, к тому же, на всех бросалась. Добавлю еще и то, что по приезде домой я узнал от девчонки, которая была в "Дружбе" во 2-ую смену следующий факт: муж Аллочки сбежал от нее и подался в монастырь. Короче говоря, не хватит всех бранных слов русского языка, чтобы выразить мое, да и общее отношение к ней. Два часа мы сидели за столом, выпивали, закусывали, говорили. - А не прогуляться ли нам? На улице уже совсем светло, а дети спят, — предложил кто-то. - Куда пойдем? - Пошли в беседку, там и допьем что осталось. На краю лагеря, в беседке, мы поднимали единую братину, произносили тосты /V_01.jpg) и пускали ее по кругу. В общем, веселились от души, фотографировались и неожиданно решили сходить на озеро, пока лагерь не проснулся. Озеро лежало в 3-х километрах по лесной дороге. Красивое, гладкое, дымящееся — таким оно предстало нашим взорам. Развели костер, допили напиток, без конца фотографировались. В один момент все ощутили потребность в песне. Перепели все, что могли, дошло до того, что, идя назад пели "Пули летят", только переделывали текст на лагерный манер. Каждый по очереди вносил свою лепту в эту песенку от группы Манго Манго. Получалось очень смешно: повар придумывал невкусный ужин, а Джери пучило от мороженого. За полчаса до подъема пьяные помятые пионервожатые вернулись в лагерь и разошлись по отрядам. 4 часть.
Домой. "Королевская ночь" перетекла в утро последнего дня. Придя в комнату, я начал собирать сумку и переодеваться, чтобы потом не тратить на это время. Последний подъем трубили в 8 часов. Я шел по длинному коридору будить детей. Когда поравнялся с комнатой нашего гармониста Геннадия Самуиловича, мой взгляд привлекла дверь, вся исписанная зубной пастой. Крупные белые буквы были сложены в нецензурные, бранные слова. "Молодцы!" — сказал я про себя. Гармониста наши дети не любили, и было за что. Он был каким-то странноватым человеком 40-45-ти лет. Его глаза всегда жадно смотрели на еду и девочек. По дороге в столовую он разговаривал с пионерками, притрагивался к ним, что, в свою очередь, очень раздражало последних. Один раз, девчонки даже пожаловались на него нам с Оксаной: "Он зашел к нам, когда мы были голые". - Вы, почему заходите к девочкам без стука? — заговорила с Самуиловичем Ксюша. - Почему? Я стучал. - Вы не стучали! — закричали девчонки. - Я стучал, просто, ушки надо иметь музыкальные. Тема была исчерпана, не станешь же ты спорить с этим боксером. Боксером называл его я. Почему? Потому, что он был довольно-таки плотного телосложения, такого, что баян с его фигурой явно не гармонировал. В столовую он приходил первым, а уходил последним. Мне казалось, что он набирает вес за счет детских лишних порций, чтобы перейти в другую, более тяжелую весовую категорию. В общем, ненормальный он какой-то. Ксюша рассказала, что боксер и в баню заходил, когда она и другие вожатые переодевались, и опять, без стука. Марина Викторовна говорила, что он занимается каким-то своим делом, и тут же добавляла, что такой "тормоз" бизнесом заниматься просто не может. Ну да ладно, черт с ним, с этим уродливым, лысым стариком с ушами на ногах, — таким его изобразили дети на стенгазете в День приколов. После подъема началась сдача постельного белья. Мы, к счастью, ничего не потеряли, и денег с нас не высчитали. Пожилая, полная, глухая бухгалтерша выдала заработанные нами, кровные 162 рубля. Выезд намечался на 11 часов. До этого момента необходимо было заколотить разбитые шкафы и раздать детям подарки. Шкафы — отдельная статья. Алла припугнула нас, что пока все шкафы не будут стоять с дверьми, денег мы не получим. Делать нечего, и я полчаса провозился с молотком и гвоздями кое-как собирая мебель. Два тяжеленных мешка с подарками тащил я на своем горбу из столовой и раздавал, как Дед Мороз. Вот и автобусы подошли. Прощай, лагерь! До свидания, дети. Некоторые девочки расплакались, успев заранее поменяться адресами. Погрузившись в транспорт, мы тронулись домой. Под напев какой-то походной песни я уснул. Город, ул. Свердлова, стоим с сумками. - Ну, куда теперь? - Домой, наверное. - Погоди, а деньги потратить? - А-а! Пошли! Всей компанией мы уселись у ларька за столиком. Накупили пива, лимонада, хот догов, чипсов. - Вот и все, друзья, приехали. - Да, — согласились многие, и каждый погрузился в свои размышления, подводя, наверное, определенный итог летней практике. Домой я попал только на следующий день, 1-ого августа, но это совсем другая история. Покинув лагерь, я перестал быть вожатым, и моя исповедь прекращается вместе с утратой этой должности. Конец. Сентябрь 1998 года. |